Высокое напряжение творчеств

Сегодня очень много говорится о необходимости импортозамещения — настолько, что подчас возникает ощущение, будто прежде до этой темы никому не было дела. Между тем у нас всегда были (и есть!) люди, которые, по сути, всю жизнь занимались именно этим, стремились вывести свою страну на передовые рубежи науки и техники. Один из них — выдающийся ученый Семен Валентинович Шапиро. В мае ему могло бы исполниться 90 лет. Он скончался в 2018-м, на 87-м году жизни, продолжая до последнего работать, оставаясь действующим профессором, автором передовых идей, собранных в монографиях, учебниках, методических пособиях, патентах, авторских свидетельствах, статьях (свыше 400 научных публикаций), наставником для младших коллег, руководителем кандидатских и докторских диссертаций (выпустил 45 кандидатов и доктора наук). Можно назвать кафедры, которые он долгие годы возглавлял в Уфимском авиационном институте (УГАТУ) и в Уфимской академии экономики и сервиса, обозначить должности — директора и научного руководителя первой в Уфе хозрасчетной организации СКТБ ППЧ «Вихрь», ученого секретаря Института проблем сверхпластичности металлов, руководителя СКТБ «Геотрон» и фирм по производству озона СКТБ «Геозон» и «ЭКОЛС ЛТД», удивиться 61-летнему (!) стажу его преподавания студентам. Можно переписать его звания — доктор технических наук, профессор, отличник высшего образования Башкортостана, почетный работник высшего образования Российской Федерации. Но никакие перечисления не передадут масштабность и многогранность личности этого неординарного деятеля науки, мыслителя и талантливого педагога.

Всю свою жизнь Семен Валентинович добивался того, чтобы и теоретические, и практические его разработки, а также его коллег и учеников внедрялись в реальную жизнь, заменяя и вытесняя западные образцы. Были годы и даже десятилетия, когда удавалось эти смелые замыслы осуществить с большой выгодой для государства, но чаще преследовали недопонимание, недооценка, давление бюрократической системы.

Однако он не сдавался, до конца боролся за воплощение идей, возможно, опередивших время.

Семен Валентинович не был обделен вниманием прессы. Перечитав интервью с ним в 2012, 2015, 2017 гг. Рашиды Красновой, Рината Файзрахманова, Надежды Игнатенко, Юрия Коваля и других, мы решили выборочно вновь обратиться к ним, предоставив таким образом слово самому С. В. Шапиро. Его высказывания по семейным архивам подготовила Алла Докучаева.

О счастье заниматься наукой

— В 60-е годы заговорили об успехах Научной электротехнической школы, созданной в Горьковском политехническом институте (ГПИ) видным советским ученым Александром Марковичем Бамдасом. Ему тогда было под 60, он работал в окружении выпестованных им кандидатов наук, среди которых повезло быть и мне в качестве одного из его первых помощников. Кафедра и проблемная лаборатория, признанная решением Госкомитета по науке и технике СССР, гремела на весь Союз, разрабатывая ферромагнитные устройства, используемые в важнейших областях промышленности — радиоэлектронике, автомобилестроении, ракетно-космической технике, химических производствах.

И если бы не конфликтная ситуация, организованная в 1969 году парткомом института и направленная на свертывание исследовательских работ «во имя воспитательной составляющей на факультете», то интереснее, интенсивнее и дружнее коллективного творчества не нужно было и желать. Разве что в Уфе испытал еще более захватывающие периоды отдачи любимому делу.

О «пятом» пункте в анкете

— После окончания Московского энергетического института никаких долгосрочных планов не строил. В советское время быть «инвалидом пятого пункта» значило расстаться с мечтой о верхних этажах в науке и производстве. Особенно остро это ощущалось в сталинский период, когда никакие пятерки и удачные собеседования не открывали двери в те вузы, куда стремился как сильный математик и физик. Да и в МЭИ пришлось на общих основаниях сдавать экзамены, хотя имел серебряную медаль. Горьковская эпопея тоже не обошлась без тех же придирок к анкете. Как и вызовы в ВАК с отказом после четырех успешных защит мною докторских диссертаций на ученых советах ведущих вузов страны. Лишь последняя увенчалась присвоением звания доктора технических наук аж в 1991 году, а первую я защищал еще в Горьком…

Об отношении к стране

— Я побывал во многих городах Европы и США (города бывшего Советского Союза в связи с командировками объездил вдоль и поперек). Признаюсь, что тогда архитектурные красоты и условия быта были там на высоте. Но когда решаешь вопрос, где жить, на первый план выходит основная цель жизни. Я так устроен, что главной доминантой считаю реализацию своих способностей. А их у меня немного — заниматься наукой и учить студентов. И того, и другого был бы лишен во всех этих западных «сити». Я не знаю ни одного иностранного языка настолько, чтобы живо и доходчиво читать лекции и писать научные труды. А чтобы пройти их жесткую систему отбора кадров, нужны и нервы, и дорогое время. Есть немало одаренных людей, которые, уехав на Запад, там не состоялись. И, наконец, самое главное: я пропитан аурой этой страны, и, как бы ни было порой горько и стыдно за то, что в ней творится, я кровь от крови ее сын.

О том, как оказался в Уфе

— В Горьковском политехе поставили вопрос об исключении меня из партии (за защиту профессора Бамдаса. — Ред.), что тогда было равносильно выключению из жизни, особенно научной и педагогической. Других сотрудников тоже всячески наказывали — не допускали до защиты, убирали из очереди на квартиру — за то, что попали «под влияние». В общем, нас буквально спас легендарный ректор УАИ Рыфат Рахматуллович Мавлютов, который, прочитав критическую статью в «Известиях» под названием «Короткое замыкание», послал в Горький великого переговорщика проректора по учебной работе Виля Муллыевича Гареева и предоставил нам с Бамдасом условия для работы «с высоким напряжением». Меня избрали профессором кафедры ТОЭ, а через два года после тяжелой утраты — безвременной смерти Александра Марковича — я принял его кафедру ЭМА и огромную ответственность за все наши планы, задумки, за руководство его аспирантами, а позже и своими.

О первой хозрасчётной организации — СКТБ «Вихрь» к началу

80-х годов набрало очень высокий темп развития. Ежегодно мы внедряли на самых передовых предприятиях военно-промышленного комплекса страны до сотни силовых полупроводниковых установок. Но вместе с тем потребность в этих установках и требовательность к их качеству возросли настолько, что необходимым стало строительство опытно-промышленного предприятия на базе «Вихря». Однако командно-бюрократическая система Башкортостана оказалась не готовой принять этот перспективный проект. Несмотря на то, что предложение исходило от двух заинтересованных министерств союзного уровня. Тогда я и покинул пост директора и научного руководителя «Вихря».

О проекте по озонированию воды

— Разработкой новых видов озонаторов и систем их электропитания я активно занимался со своими учениками. Тем более что современные полупроводниковые приборы позволяют существенно их усовершенствовать. Наши генераторы, вырабатывающие озон, отличались легкостью и большей производительностью, нежели западные, но необходимого спроса не наблюдалось. Чиновники не заинтересованы в продвижении прогрессивных идей, им бы усидеть на хлебном месте. К чему конкретное дело? Только лишняя головная боль, к этому приучили и руководителей на местах.

Приведу пример. В середине девяностых годов мы с коллегами, разработав новый озонатор, искали различные пути его применения. Нам попала на глаза брошюра, выпущенная учеными Института органической химии Российской Академии наук, в которой описывался метод обработки семян озоном вместо гербицидов. Результат превзошел ожидания — заметно повысилась урожайность, да и в плане экологии преимущества озона неоспоримы. Мы предложили институту совместно организовать внедрение этого метода в практику наших башкирских хозяйств. Но встретили недоуменные взгляды: «А зачем нам это надо?» В министерстве сельского хозяйства просто сказали: «Дайте нам готовую технологию и все оборудование к ней, а заодно скажите, где это уже применяется».

Озон — идеальный очиститель. После хлорирования в воде появляются хлорорганические вещества, с которыми он расправляется на 80 процентов, полностью уничтожая всякую невидимую нечисть — мутагенные, канцерогенные и высокотоксичные продукты. Но озон рационально применять на водозаборах, в домашних условиях им пользоваться не стоит — можно превысить санитарную норму. Лучше применять комбинированную очистку.

О вере в Бога

— Прежде чем решить, веруешь ты в Бога или нет, надо сначала определить, что вкладываешь в это понятие. Большинство людей считает, что Бог — это большой начальник над природой, обладающий сверхъестественной силой, умеющий властвовать над будущим и всего мира, и каждого человека. И чем больше будешь молить его о милости и его восхвалять, тем благосклоннее он будет. Атеисты в такого Бога, как правило, не верят.

Но ведь нельзя не признать, что мир, по крайней мере на Земле и вблизи нее, устроен в высшей степени разумно и гармонично. Ученые-астрономы утверждают, что то же самое в близком и далеком космосе. Во второй половине прошлого столетия появился целый сонм наук, изучающий не материю, считавшуюся у «примитивистов» первоосновой, а порядок — кибернетика, синергетика, информатика, неравновесная термодинамика. Вот вам и ответ: я верю в наличие Высшего разума в природе, в гармонию и порядок. В научно-фантастическом романе «Суд Божий» в соавторстве с женой, где я отвечал за «физическую» часть, предположительно все преступные убийства и тайны раскрываются наукой благодаря Высшему суду справедливости.

О юном поколении

— Глядя на них (абитуриентов. — Ред.), начинаешь тревожиться за среднюю школу, где очень мало, а бывает, и совсем нет уроков физики. Выпускники не знают, как устроен мир, не представляют строения атома. Сложное открывается, когда работаешь головой и руками, в том числе напильником, молотком, ножовкой. По окончании школы я получил удостоверение слесаря третьего разряда, что в жизни помогло не меньше, чем знания в разных науках.

А что касается современных цифровых устройств, то тут нынешние студенты не нарушили сложившегося до них деления на творческих личностей и посредственных. Вторые в новых устройствах видят игрушки, причем с наркотической зависимостью, а первых интересует их строение, возможность ими управлять и дальнейшее развитие передовых технологий. И таких целеустремленных в нашей стране немало. Надеюсь, что именно за ними будущее России!