Сайтямал-апай: Скажите, пожалуйста, куда подевался Ельцин?

В энциклопедии Белорецкого района, которая вышла в свет в 2007 году, нет названия этой деревни.

Да и не на всякой карте Белоречья ее можно разглядеть.

В деревне, где нет ни клуба, ни школы, ни почты, ни магазина, ни телефона, коренных жителей осталось всего семь человек.

И в этом богом забытом уголке побывала корреспондент «РБ». Чтобы поздравить жителей с большим событием — у них в домах после более чем десятилетнего отсутствия вновь зажглась лампа Ильича.

По непролазным сугробам

Чуть отступилась с проторенной моим спутником тропинки и сразу оказалась в сугробе.

Жителю села Серменево Радику Ялмурдину пришлось изрядно попотеть, вызволяя меня из снежного плена. С тоской бросив прощальный взгляд на оставленный на окраине деревни автомобиль, продолжаем путь: даже на «Ниве» сюда не пробиться. В последние дни непрерывно шли снегопады.

В Белоречье есть деревушки, расположенные от райцентра в 100 — 150 километрах. А до Сатры рукой подать — 30 километров, но добраться сюда не так-то просто. По скалистым горным дорогам в весеннюю и осеннюю распутицу еще год назад вообще невозможно было проехать. К тому же грунтовка проходит по крутому склону, за которым — резкий поворот.

Водитель говорит, что в народе это место называют «морон», с башкирского — «нос» или «мыс». Было дело, и сам Радик на этом участке на тракторе опрокинулся, чудом жив остался.

Признается, после того случая не особо любит эту дорогу. Может, поэтому многие белоречане, даже всезнающие таксисты, и не слышали о существовании этой деревни.

Ныне дорогу отремонтировали, засыпали щебенкой. Но все равно техника здесь бывает нечасто. Поэтому местные жители по-прежнему предпочитают гужевой транспорт.

Надежнее, не застрянет. Да и бензина не требуется. А лошадиного «горючего» в избытке — чего-чего, а сенокосных угодий здесь хватает.

Тем временем мы, пусть и потихоньку, пробиваемся вперед. Прошли всего-то ничего, а устали изрядно.

— Почти добрались, вон тот дом, видите — на воротах звезда? Шагигали-агай был ветераном войны. Лет 20 его уже нет в живых, звезда только и напоминает о нем.

Мой провожатый приветливо машет рукой мужчине, чистящему снег возле ворот.

— Ну и сугробы у вас… — говорю я вместо приветствия. Тот только ухмыльнулся:

— Это разве сугробы? Иной год так заметает — только печные трубы и видно.

Загир Такмуллин радушно приглашает нас в дом.

Кто сегодня президент?

Хозяйка дома Сайтямал-апай — бабушка «божий одуванчик».

— А у вас что, и днем свет горит? — сама не понимая, почему, с порога задаю вопрос.

Старушка улыбнулась и ответила так, что не знаю, то ли смеяться, то ли плакать.

— Мы же больше десяти лет без электричества сидели, думала, так и помру, не увидев, как горит лампочка. Никак не могу налюбоваться. И как-то боязно, вот выключу свет, и больше не зажжется. Пусть горит!

Трудно такое представить в XXI веке. А сатринцы привыкли. Нет электричества — нет связи, телевизора и прочих благ цивилизации. А как же летом без холодильников обходились? Мясо по старинке солили, а масло и молоко хранили в специально вырытых погребах. Пищу готовили исключительно на печной плите. Для чая воду кипятили в самоварах. Их у Такмуллиных два. Вернее, три — электрический до недавних пор красовался в шкафу как сувенир. Бабушка уверена, что самовар придает чаю особый вкус, и жалеет нас, городских, что не знаем мы настоящего его аромата.

Возможно, дело не только в самоваре. Воду сатринцы берут прямо из речки Яндек.

Деревенские на водообеспечение не сетуют, довольны: вода горная, кристально чистая и очень вкусная. Сами пекут хлеб. В деревне нет ни школы (еще в середине 70-х годов закрыли), ни фельдшерского пункта, ни магазина, ни почты и телефона. Электричество провели, вернее, восстановили только осенью прошлого года. Неудивительно, что самый молодой житель деревни — сын Сайтямал-апай Загир, которому в этом году будет 50 лет.

Кто же в такой глуши захочет жить с детьми? Покупными продуктами, как правило, запасаются осенью, на всю долгую зиму.

С интересом осматриваю жилище. Всего одна комната, тепло и уютно. Домашняя утварь старинная, подзабытые сейчас железные тарелки, алюминиевые ложки… Из современных предметов — телевизор. Правда, до недавнего времени он тоже был лишь сувениром. Все это время деревенские были оторваны от жизни.

— Оказывается, новый президент у нас! Ельцин же был, а сейчас как его… — она минуты на две задумалась, силясь вспомнить. — На «п» начинается.

— Путин?

— Да, да, Путин! А Ельцина куда дели?

— Умер он… А вы от телевизора, наверное, сейчас не отходите. Нравится?

Старушка улыбается стеснительно:

— Да там все время целуются… Разве можно так? Все же видят!

— А газеты, журналы не выписывали?

— Раньше любила читать газеты. Я же восемь лет депутатом в сельсовете была. Грамотная.

Только вот перестали сейчас почту возить.

Здесь работали немцы

Сатра — сравнительно новая деревня. Появилась только в 30-е годы прошлого века.

Переселенцы работали в леспромхозе и на узкоколейке Белорецкого металлургического комбината. Сайтямал-апай с мамой и двумя братишками переселились сюда в 1942 году, когда отца забрали на фронт. Думалось, что здесь будет легче выжить. Сначала кто-то приютил, потом поселили в барак. Его они с мамой разобрали и построили дом на другом месте. Война не оставила ей возможности побыть ребенком. Маленькой девочкой начала трудиться в леспромхозе. Ежедневная «зарплата» — 200, у мамы — 600 граммов хлеба, состоявшего наполовину из ржаной муки, наполовину из гнилой картошки. Когда чуток подросла, отправили на лесосплав. Стала «заторщицей»: привязывали за талию на аркан и запускали в студеную воду, где она багром разбирала заторы из бревен. Одно время направили работать поваром для пригнанных сюда немецких военнопленных и каракалпаков. Было их человек двести. «Они совсем не умели валить лес, многих задавило деревьями. Да и к нашим зимам непривычные. Много их тогда умерло…» — горько вздыхает собеседница и украдкой смахивает непрошенную слезинку. Фашисты, враги, но все равно ведь люди, все равно жалко…

Гору, где военнопленные валили лес, до сих пор называют немецкой.

В 16 лет вышла замуж за 23-летнего Шагигали. Его тяжело ранило под Сталинградом, вернулся инвалидом.

— Мы с ним 47 лет прожили. Пятерых детей вырастили. Хорошо жили, дружно. Но по ложному навету посадили его в тюрьму. Пять лет дали, правда, выпустили раньше.

Наверное, и сами поняли, что не было на нем вины, — с грустью вспоминает то время женщина.

Кроме своих детей, она еще внучек помогала воспитывать. Обе ныне окончили медучилище, работают, создали семьи.

— Тяжело, наверное, было с маленькими детьми жить здесь, даже медпункта ведь нет?

— А я никогда лекарствами не пичкала ни детей, ни себя. Только травами лечила, — признается Сайтямал-апай.

Зверские нравы

Еще один житель деревни — Михаил Севастьянов. Как и его родители, работал на железной дороге. Сейчас, работы не стало.

— Вы даже скотину не держите, на что живете? — спрашиваю у него.

— На то, что бог даст. Всегда калым можно найти — руки у меня растут оттуда, откуда им и полагается! Весной дачники будут съезжаться, несколько домов они купили, вот им потребуется помощь. Это сейчас здесь уныло, а летом знаете, как красиво!

— Ну а зимой как время проводите? Наверное, тоска смертная.

Собеседник предпочел отшутиться:

— Несколько раз крепко выпьешь и не заметишь, как зима пролетела!

Конечно, шутит. Пьющим просто не выжить в этих суровых условиях. Одно плохо — Михаил, как и прежде, живет без электричества. Говорит, денег на подключение нет. Хотя цена вопроса — всего 550 рублей. Впрочем, существует и другая проблема — подключают дома, на которые есть документы о праве собственности. А получить их дело маетное, затратное и долгое. Но мобильный телефон Михаил уже купил, для зарядки ходит к соседям, так же как и смотреть телевизор. Был когда-то женат, развелся — редкая женщина выдержит жизнь в такой глуши.

Здесь лес растет уже в самой деревне. Да и волки — частые гости. Севастьянов говорит, в прошлом году прямо на его глазах три волка задрали местную собаку.

— Знаете, с одной стороны, может, и плохо жить в сторонке, но, с другой — тишь и благодать. Не только хорошее, но и все плохое до нас не доходит. Если война, скажем, начнется, не дай бог, мы и знать не будем. Будем жить, как привыкли! — говорит Михаил.

В деревне Сатра осталось всего 12 домов, да коренных жителей семь человек, остальные — дачники. Желающих переселиться сюда нет. В одно время появились здесь таджики.

Приняли их нормально, но те маленько пообвыклись и начали вести себя слишком уж по-хозяйски.

Местные их приструнили, вот они и уехали. А не так давно здесь появился и свой фермер.

Возможно, именно он придаст новое дыхание этой деревне.

Компетентно

Аетбай Аюпов, глава СП Серменевский сельсовет:

---

— В свое время Белорецкий металлургический комбинат отказался от содержания электрических линий до Сатры, которые находились в их ведении. В результате часть линий стала бесхозной. Понятно, сельскому бюджету все это не осилить. Проблема коснулась не только нашего сельского поселения, но и ряда других. В Сатрах ситуация усугубилась еще тем, что несознательные граждане принялись растаскивать не только провода, но даже столбы. Даже железнодорожные линии пошли на металлолом…

Но проблему нам удалось решить. Спасибо депутатам сельсовета Сергею Чернецову и Ханифу Ямалетдинову. Поддержала и районная администрация. Было выделено более 1,5 млн рублей.

На ремонт дороги потребовалось еще 680 тысяч.

У кого-то может возникнуть вполне резонный вопрос: а зачем вообще содержать такие деревни, имело ли смысл проводить сюда электричество?

Дальше ведь населенных пунктов нет.

Но в двух-трех километрах от деревни находится базальтовый карьер, в перспективе здесь может развернуться производство. Так что электрификацию деревушки можно рассматривать как косвенную долгосрочную инвестицию.

Американские архитекторы смогли придать эстетичный облик обычным опорам линий электропередачи. Ажурные конструкции подчеркивают уникальный горный ландшафт Исландии. По внешнему виду эти гиганты очень похожи на людей, каждая фигура имеет свои индивидуальные очертания.

Пока проектировщики за океаном напрягали свой интеллект, создавая уникальные конструкции, наши смышленые соотечественники тоже не дремали, срезая провода с банальных столбов, которыми утыкан уникальный горный ландшафт Урала.

Охотники за металлом обрывали не проволочные жгуты — они лишали жителей деревушки элементарных благ цивилизации. Более десяти лет прозябали деревенские жители в потемках: сроки восстановления электроснабжения затянулись из-за отсутствия денег в местном бюджете. Такая проза наших будней. Нам не до эстетики — свести бы концы с концами.