Стахановец Искандар

Этим летом Искандару Миниярову исполнилось 99 лет. Он самый пожилой участник войны в Альшеевском районе. Несмотря на страдания и лишения, ему удалось сохранить удивительный оптимизм и интерес к жизни. Он до сих пор читает газеты, следит за новостями. И так же нежно, как в молодости, относится к своей супруге, с которой прожил 75 лет и вырастил семерых детей.

Невесту нашёл в ссылке

— Влюбился я с первого взгляда, было это в спецпоселении для репрессированных, — рассказывает ветеран. — Хусникамал жила в деревне Красный Ключ, неподалеку от лагеря для ссыльных. Сплавляла по реке лес, который мы заготавливали. На красивую девушку заглядывались многие парни, а она меня выбрала, — кидает он ласковый взгляд на жену.

Родом Искандар Минибаевич из села Ильчегулово Миякинского района. Его отец, привыкший к труду с детства, был одним из самых зажиточных крестьян в округе. Имел два дома, крепкое хозяйство: 12 лошадей, 9 коров, 65 голов мелкого рогатого скота, сеялку, жнейку. Одним словом — кулак, как тогда говорили.

— Отца арестовали в августе 30-го и отправили на десять лет на Соловки, — вспоминает ветеран. — Конфисковали все имущество. Маму с четырьмя детьми, младшей сестренке тогда было всего два года, выгнали из дома без одежды и продуктов.

Всю зиму семья ютилась в старой бане. Весной 1931 года пешком, вместе с другими репрессированными, их погнали до станции Аксеново. В грязных вагонах из-под угля довезли до Иглино. Оттуда пешком отправили до места высылки, в деревню Осиновый Лог Нуримановского района. Первые два года ссыльные жили в землянках, затем — в холодных деревянных бараках. Все дети старше 14 лет работали на лесоповале. Кстати, по словам Хусникамал Минияровой, в спецпоселении недолго жила жена маршала Тухачевского. Она работала в сплавной конторе, утверждает она. Слухи об этом репрессированные передавали друг другу шепотом.

Семнадцатилетний Искандар был стахановцем: выполнял по две-три нормы, чтобы семья могла получать скудный паек. От болезней и голода умирали целые семьи. Их вывозили в лес на лошадях и просто заваливали землей в глубоких рвах. Не обошла беда стороной и семью Минияровых: друг за другом ушли из жизни пятилетний брат и трехлетняя сестра. «До сих пор перед глазами их худющие, маленькие тела», — говорит он.

Цыганка верно нагадала

Надо сказать, что родители Хусникамал долго не давали согласия на брак дочери с репрессированным. Стахановец Искандар считался врагом народа. Отец предупреждал девушку — всю жизнь будешь носить это клеймо. Но она настояла на своем, и в 1938 году влюбленные поженились. Здесь же, в спецпоселении, родился и первый ребенок — дочь Назида. А 2 июня 1941 года Искандара мобилизовали в ряды Красной Армии.

— Наша саперная часть стояла в ста километрах от Тихвина, — вспоминает фронтовик. — 21 июня вечером повезли в баню, приказав сдать оружие. Вернулись, легли спать, а среди ночи начали бомбить казармы. Пошли в атаку немецкие танки, самолеты. Что тут началось!

Ветеран участвовал в боях на Волховском, Ленинградском, Прибалтийском фронтах. Дважды был тяжело ранен, получил контузию. День Победы встретил под Кенигсбергом.

Он вспоминает, как однажды во время передвижения по «Дороге жизни» по Ладожскому озеру образовалась воронка от бомбы, и Искандар Минибаевич вместе с другими однополчанами, стоя в ледяной воде, удерживал на плечах сваю, чтобы машины со спасительным грузом могли пробраться в блокадный Ленинград.

Преступления гитлеровцев на оккупированных территориях обернулись кошмаром для мирных немцев. «На территории Восточной Пруссии я зашел как-то в дом попросить воды. Навстречу вышла молодая женщина. Она удалилась в соседнюю комнату и вынесла оттуда презерватив, я знать не знал тогда, что это такое. Заметив мое удивление, женщина что-то испуганно пролепетала по-немецки. Кивнула на кровать. Тогда я понял, что немка боится, что ее изнасилуют или убьют», — рассказывает Искандар Минибаевич.

Насмотревшись в спецпоселении, как от голода умирали люди, он не мог пройти мимо обездоленных немецких стариков и детей.

— Однажды чуть не угодил под трибунал, — вспоминает ветеран. — Спрятал под шинель буханку хлеба и как бы нечаянно уронил ее на землю. Немецкие мальчишки, увидев хлеб, буквально набросились на еду. Правда, мой поступок заметил и командир. Он сам с Украины, и у него немцы расстреляли всю семью. Понятно, что после такой трагедии для него все немцы ассоциировались со злом. Увидев, что я подкинул детям хлеб, он обвинил меня в пособничестве врагам, арестовал и отправил в комендатуру. Правда, через двое суток меня выпустили.

Как и многие пожилые люди, фронтовик порой не может вспомнить то, что произошло несколько часов назад, а вот война не уходит из памяти. Как выпьет стопочку в День Победы, все время плачет, вспоминая эпизод, который произошел с ним 10 мая 1945 года.

— Это было в Кенигсберге. Там в катакомбах прятались фашисты. После очередной зачистки подземелий мы возвращались в часть, и тут мой друг Виктор говорит: «Помнишь, в 1941-м во время отступления одна цыганка нагадала, что ты будешь жить долго-долго, а я не доживу до победы. Война закончилась, а я вот — живой». Тут послышался собачий рык, я резко отскочил в сторону. Он не успел — автоматная очередь изрешетила его тело буквально насквозь…

Дорога домой

Сапер Искандар Минияров вернулся домой осенью 1945 года с многочисленными боевыми наградами. Однако клеймо врага народа еще долго отравляло жизнь. Весной 1946 года они решили перебраться с семьей из Нуримановского района поближе к родным местам. В подводу запрягли корову, загрузили скарб и тронулись в путь. Дорога заняла целый месяц, путники доили коров, питались травами, чтобы дотянуть до родного Ильчигулово. Однако там их на работу не приняли, поэтому пришлось осесть в Мечниково.

Жили Минияровы большой семьей. Его отец, отбывший срок в Соловецких лагерях, дожил до 95 лет, мать скончалась, отметив 90-летие. Сам же Искандар Минибаевич всю жизнь работал плотником в совхозе. А жена вела дом, растила детей, ухаживала за свекром и свекровью.

Дом, в котором он живет и по сей день с женой и сыном-инвалидом, фронтовик построил с сыновьями. Конечно, со временем строение заметно обветшало. На жилищный сертификат, полученный от государства, купили квартиру в городе, но старики не хотят туда ехать. Говорят, здесь их родина — здесь им и помирать.

— У меня, доченька, осталось только одно желание, — признается 99-летний ветеран. — Хочу коляску, чтобы можно было, опираясь на нее, выходить самостоятельно во двор. Есть, интересно, такое приспособление для инвалидов? Дух-то у меня крепкий, ноги только не держат, ослабли совсем.