Свой среди своих

Легендарный генерал Шаймуратов, строго говоря, всего лишь однофамилец. Стопроцентное фонетическое созвучие. Не более того. Генерал отчаянно бился с фашистами, а ему, участковому полиции, приходится иметь дело с дебоширами да мелким жульем. Впору бы сравнить майора с отлакированным киностудией имени Горького персонажем — Анискиным. Герой блистательного Михаила Жарова многие годы был воплощением доблестного советского милиционера, способного в гордом одиночестве поддерживать идеальный правовой порядок в отдельно взятой таежной деревне. Почему-то именно он — несовременный, советский лубочный герой — милее и ближе простым гражданам. Наверное, потому, что киношные менты, а теперь вот и «новые полицейские» — крутые парни на модных точилах — лишены доброты и человечности. Понятно, не до гуманизма, шагаючи-то по окровавленным трупам, чтобы раскрыть ограбление зачуханного «комка»! Сравнение с Анискиным так и напрашивается, сколь бы примитивным ни показалось. Вот «околоток» Шаймуратова — почти та же тайга. Да и натура майора прямо списана со страниц книги Липатова: «Вид у него был такой, точно в деревне никаких происшествий не только
не произошло, но и не предвиделось».

В деревне проще. И сложнее

Участковый... стеснялся! Может, от того, что познакомились в кабинете районной администрации. Нехотя выдавливал из себя сухие факты биографии: отучился, отслужил, начал работу в Кунгаковском сельсовете. Недавно перевели в райцентр. Теперь в зоне ответственности три муниципалитета — Урмиязовский, Кунгаковский, Усть-Табасский — самая что ни на есть глубинка. Даже по местным меркам. Сплошь леса да топи. Впрочем, болота за последние годы по большей своей части превратились в жалкие грязные лужицы.

Ростом Илшат — не дядя Степа, но кряжистый, взгляд цепкий, рукопожатие стальное. Лицо в ниточках морщин, продубленное за годы службы переменчивой здешней погодой: ветрами, морозом, зноем.

А еще у майора усы. Гусарские усы, за которыми обычно, думается, майор прячет усмешку, когда криминал пытается обвести его вокруг пальца. Наивные расчеты.
Майор откровенно недоумевает: о чем рассказывать? Главное, на вверенном ему участке спокойно, раскрываемость одна из лучших в республике. Помните хрестоматийное, шараповское: «Бандит должен сидеть!». И сидят, где положено.

Конечно, Аскинский район не Сицилия. Мафии здесь отродясь не водилось, и ближайшая кандидатура на роль лидера преступного околотка — барышня Халида. Та, что разбавляет спирт, завезенный из Пермского края, который на расстоянии практически вытянутой руки. Полученный незатейливым способом продукт она сбывает как водку. Еще не прочь и на самогонке «навариться». Такой вот немудреный, но вполне окупаемый бизнес. Уж сколько раз совестили ее и штрафовали, дело завели, да только неймется человеку. И пусть государству она не конкурент — все расходится по знакомым и родственникам, но закон есть закон.

В деревнях все друг о друге знают, через одного — родня, друзья. Вот и поработай в таких условиях! Но не давал спуску майор никому — ни однокласснику, ни родственнику, попавшемуся на незаконной рубке леса. Обижались, конечно. Но позже свыклись — Илшат, зарекомендовавший себя принципиальным «до неприличия», кумовства чурался. Быть может, еще и поэтому прозвище к нему приклеилось намертво. «Генералу», пусть и в звании майора, приходится тянуться, «соответствовать», мысленно держа в уме образ героического командующего легендарной 112-й башкирской кавалерийской дивизии.

В деле участкового наиважнейший момент работы — люди. Это в городе не всякий своего участкового знает, а в деревне все и проще, и сложнее. Вот идет Илшат Мохсинович на работу — местные бабки на скамеечке у палисадника провожают взглядами-выстрелами. С задержанным идет — снова у вездесущих «снайперов» на прицеле. Местные бабки, как перекрестье лучей софитов — не спрятаться: навели взгляд, взвесили, оценили, шлепнули ярлык с ценником.

Улыбается майор: «И с бабулями работаем». Население — первейший помощник в борьбе с преступлениями: один шепнул, другой поделился подозрительным, на его взгляд, поведением соседа, майор картину срисовал мысленно, фуражку поправил — и в гости к нарушителю.

И психолог, и ковбой

Но интуиция у майора тоже не спит. По рассказам коллег, увидел как-то Илшат у магазина одного криминального элемента. Подошел, поздоровался. Стоят, разговаривают за жизнь. А у «элемента» глаза бегают в разные стороны, подозрительно нервничает. Попросил майор багажник открыть, а там — сварочный аппарат. Не светилась на нем надпись «чужой», да вот только «элемент» этот нигде не работал, а воровать пытался неоднократно. Так была раскрыта кража сварочного аппарата еще до того, как хозяин обратился с заявлением о пропаже.

Всякое на его участке случалось. Страсти вполне шекспировские разыгрывались: поножовщина неудачливого соперника с удачливым. Молодежь порой не прочь на кулачках выяснить, кто круче. И посерьезней дела раскрывали. Последнее — нашумевшее, с незаконной врезкой в нефтепровод, что из Пермского края идет в республику. Месяц сменяли друг друга в засаде, ожидая преступников. Брали всем отделом. А банда была из серьезных ребят: на «дело» выдвинулись на двух «КамАЗах», на подстраховке — машина сопровождения «Ауди А-8».

Его непосредственный начальник, подполковник Марат Хазиев вносит толику юмора в рассказ о полицейских буднях. Вспоминает, как майор брал одного отчаянного воришку. Поступил сигнал, что подозреваемого приютили в одном из домов. Майор подошел, постучался. Пока дверь открывали, подозреваемый прыгнул в окно и — огородами к реке. Майор — за ним. Видит воришка, деваться некуда — и как сиганет в реку! Тюй — небольшая река, да только дело в октябре было. Стоит майор у обрыва, мысленно молится, чтоб воришку болевой шок не хватил от холода, да не утоп. А тот реку переплыл, в кураже к майору развернулся и резким движением показал неприличный жест. И смех, и грех. Взяли его, конечно, сколько он ни скрывался в лесной землянке.

От домашнего психолога до ковбоя за рулем «Нивы» — все роли пришлось сыграть Илшату Мохсиновичу. С той лишь поправкой, что в жизни все реально: слезы потерпевших, угрозы преступников. И дом ему поджигали, и с ножом на него кидались.

Злится майор. Не хочет вспоминать. Все, уверен, от неустроенности жизненной идет. Дать бы населению работу. Полная занятость — лучшая профилактика преступлений. И еще оплату достойную, чтобы сделать всех богатыми — им на преступление страшно идти: не ровен час, все, что нажили, в одночасье придется обнулять.

Строже майора только его жена

Сам Шаймуратов капиталов не нажил. Ездит на старенькой «Дэу». Вот дом неплохой. Первый этаж кирпичный, второй и третий — из дерева срублены. Сам строил. В доме кошка сиамская встречает, смотрит изучающе-пристально, не моргая. У хозяина, что ли, научилась?

Стойка на кухне деревянная, по типу барной — это Илшат Мохсинович своими руками смастерил. Показывает майор дембельский альбом: после техникума служил срочную. Солдаты, офицеры мелькают на фотках, и вдруг — Моргунов! Ну да, тот самый, Евгений Александрович. Приезжал знаменитый актер к ним в часть, рассказывал о кино, жизни, ролях. Девчонки на армейских снимках встречаются частенько. Тот еще мачо — наш майор! Одна фотография порвана. «Жена приревновала», — смущается Илшат Мохсинович.

Самой жены дома не было. Уехала Индира Ханифзяновна на курсы повышения квалификации в Уфу. Работает в школе, учителем русского языка и литературы. Вот и ее фотография: красивая зеленоглазая женщина, с правильными чертами лица и строгим взглядом.

«Она у меня строгая», — подтверждает майор с плохо скрываемой нежностью.
Дочкину фотографию показывает. Сама Ильгина еще в школе. Симпатичная девчонка, в маму. И старательная — Илшат Мохсинович демонстрирует грамоты за учебу и конкурсы. А про свои награды — молчок. В отдел пришлось заезжать за наградным списком. А в нем — благодарности, ценный подарок, медали. В 2008 году удостоили Шаймуратова почетной грамоты республиканского МВД как лучшего участкового оперуполномоченного. Но майор этим не хвастается. Главное — семья, говорит. Надежный тыл. Любая работа не страшна, если дома ждут.

«Не пожалели, — спрашиваю, — что в милицию пошли работать, в том далеком январе 1990-го?»

Не раздумывает майор. Не стыдно ему за свою службу. Машин раньше не было — на мотоциклах ездил. Пока дороги не заметало. Болячек нахватал. Допоздна задерживался, сутками дежурил. Сейчас с техникой полегче, так с людьми труднее. Уважение прежнее потеряно к полиции. А требования стали жестче, сократили состав наполовину. Нагрузка, соответственно, возросла. Но не жалуется майор. Неприлично это. Готов служить и дальше. Превозмогая трудности. Передавая свой опыт молодым. Делай, что должен, и будь что будет.