Нелёгкий путь домой

Он вернулся. Что творилось в душе 12-летнего мальчишки, оставшегося после трагической гибели своей матери один на один с чужим миром и чуждой культурой, в течение этого месяца, одному Всевышнему ведомо.

— Я хочу домой, я хочу к вам, — раз за разом повторял ребенок, общаясь по скайпу из далекой Севильи со своими близкими, прежде всего, конечно, с бабушкой.

Почему мама Алмаза решила свести счеты с жизнью, неизвестно до сих пор. Версий хватает, но всерьез расследовать это дело испанская полиция вряд ли будет. У них и своих забот хватает, а тут заезжие, по сути своей, гастарбайтеры из далекой России. Мы им, холеным европейцам, и при жизни-то не особо нужны, а уж после смерти… Однако к мальчику испанские власти отнеслись с должным вниманием, обеспечив всем необходимым на время его пребывания в приюте.

На высоте оказались и дипломаты, своевременно взявшие это дело на свой контроль, а значит, под юрисдикцию российского МИДа.

Оперативно и, что самое главное, по-человечески среагировал президент республики Рустэм Хамитов, распорядившийся выделить необходимые для возращения Алмаза на Родину 180 тысяч рублей.

И вот долгожданный день прилета настал. Фануза Салаватовна, бабушка мальчика, вместе с внуком долго не выходили к встречавшим их журналистам. Наконец самыми последними из прилетевших московским рейсом пассажиров они шагнули на уфимскую землю.

— Добрались мы хорошо. Встречали нас в Москве и в Испании тоже очень хорошо. И посольства нам помогали, и российское, и испанское, все люди, которые там работают, помогали, — отвечает Фануза-апа на вопросы журналистов. — Мир не без добрых людей. Огромное спасибо хочу сказать всем. Вот в аэропорту Шереметьево подошла ко мне женщина, видимо, узнала, дала мне в руки 5 тысяч рублей. Я испугалась даже, деньги-то ведь большие, думаю, ошиблась, может? Догнала ее, она говорит, что не ошиблась, все правильно. В общем, спасибо всем большое.

Спросили мы и у главного героя этой истории, чем он планирует занять свое время на родине.

— Пока лето, по деревне буду бегать, — заявил ребенок. — Ну а осенью в школу пойду. В шестой класс. Я очень скучал по родным и хочу сказать большое спасибо всем, кто переживал за нас.

— И не попадите в такую же беду, пожалуйста, — подсказывает ему бабушка.

— Не попадите в беду. Как я. И как мама моя, — изменившимся голосом еле слышно повторяет за Фанузой Салаватовной ее внук. И берется за поручни коляски, где среди прочей поклажи стоит маленькая синяя сумка, в которой находится урна с прахом его матери.

— Я ведь до последнего не верила, что это правда, что дочки нет больше. Не разрешала никому хоронить ее, просила дождаться, — поясняет Фануза-апа, кивая головой на скорбный груз.

Задерживать дальше Алмаза и его бабушку было просто неприлично — им еще предстоял в этот день долгий путь до родной баймакской деревни. Встречать Фанузу Салаватовну с внуком приехал заместитель главы Баймака, который взялся за тележку с грузом и покатил ее к стоящей метров за пятьсот от входа в аэровокзал машине.

И еще пара строк в качестве заключения.

Пожалуй, впервые за много-много лет не было нам так мучительно стыдно за свою страну.
«Русские своих в беде не бросают!». Казалось бы, эта аксиома, характерная и справедливая по большей части для сгинувшего в жерновах истории СССР, уже никогда не возродится. Бросают, еще как бросают — и примеров тому масса. Но в этот раз что-то щелкнуло, что-то переклинило в нашем эгоистичном, нацеленном только на собственное «я» восприятии окружающего мира. Мы объединились, люди и власти. И вытащили парня, всем миром вытащили.

В последние несколько дней мне часто приходилось слышать от некоторых людей из своего окружения фразы типа: «А зачем? Зачем ему возвращаться сюда? Что его ждет в этой стране, какое будущее? Там, в Европе, он устроил бы свою жизнь гораздо лучше».
Может быть.

Но отчего-то хочется верить, что все случится наоборот. Что это мы рядом с ним поменяемся и станем еще чуточку человечнее, что это наше общество изо всех сил постарается и сделает так, чтобы вернувшемуся с чужбины мальчишке здесь было не хуже, чем там. Хотя бы не хуже.

Мы просто обязаны это сделать.