Библейскую гору выбрал сам Бог

Как известно, существовавшая в античной Греции традиция возжигания Олимпийского огня была реанимирована по инициативе Германии в 1936 году в преддверии Берлинской Олимпиады, то есть через 40 лет после первой, прошедшей в Афинах. И не только реанимирована, но и расширена — 3 тысячи лучших бегунов доставили Олимпийский огонь из Греции в столицу Германии.

Первые Международные детские игры состоялись более сорока лет назад — в 1968 году. Теперь настала пора заложить традицию, которая украсила бы и этот всепланетный спортивный праздник. Она действительно вызрела и в начале этого года получила поддержку президента республики Рустэма Хамитова. В чем же суть идеи?

По библейским преданиям история современной цивилизации начинается с горы Арарат, к которой пристал Ноев ковчег во время Всемирного потопа. А история олимпийского движения берет начало с горы Олимп, возле которой древние греки, прекращая войны, проводили спортивные состязания. В результате родилась идея: в преддверии VI Международных детских игр, которые состоятся в Башкортостане, совершить восхождение на столь знаковые для человечества вершины с флагом предстоящих состязаний, а перед открытием столь масштабного спортивного форума лучшим юным спортсменам пронести его эстафетой, как символ Олимпийского огня, по улицам Уфы.

Для реализации этого замысла на 2012 год запланированы две экспедиции под девизом «От Арарата до Олимпа — путь к миру». Первая на гору Арарат (5137 м), вторая — на гору Олимп (2917 м). На библейской горе флаг предстоящих Международных детских игр уже побывал. Ниже публикуется отчет об этом событии одного из участников похода — башкирского писателя и путешественника Камиля Зиганшина.

В городе Ван

Из Уфы до Арарата проще всего добираться через Стамбул. Далее два варианта: ехать либо в город Ван, либо Карс. Со своим спутником, бывалым альпинистом Кириллом Кузнецовым, предпочтение мы отдали Вану, чтобы иметь больше времени для знакомства с древней столицей Армении — городом Ани.

…Второй час летим на «Боинге» вдоль Турции с ее самой западной оконечности до восточной, граничащей с Арменией, Азербайджаном и Ираном. В окне иллюминатора бурая, безжизненная равнина, перемежающаяся голыми хребтами. Вот свинцово заблестело в кайме выжженных полей (зелени не видно даже у берегов) крупнейшее в Турции и четвертое в мире высокогорное озеро Ван. Над ним ни облачка. На водной глади не видно ни пароходов, ни яхт, ни даже лодок.

Зато бело-розовый, с черепичными крышами, довольно крупный и современный, с многочисленными новостройками город Ван утопал в зелени. В его окрестностях сохранились памятники предыдущих веков, включая и древнейшие сооружения государства Урарту. Переночевав в отеле с необычным для Турции названием «Якут», посетили два из них.
Первый — Ванская цитадель. Она находится на окраине города на гребне кряжа, отвесно обрывающегося в озеро. С северной, более пологой стороны, цитадель защищают мощные стены, а с южной, почти вертикальной, выбитые в скалах бойницы. Уже сам рельеф гребня делает эту крепость неприступной.

У подножья кряжа просматриваются развалины старого городища и мощные фундаменты дворцов, храмов, между которыми сейчас пасутся коровы. Сверху они выглядят такими маленькими, что напоминают копошащихся в земле муравьев.

Пообедав кебабом, рубленым мясом с листьями зелени, скрученными в «трубу» из пресного теста и освежившись айраном, отправились на мини-автобусе к одному из чудес армянской архитектуры — церкви Святого креста Ахтамар, расположенной на скалистом острове. Хорошая асфальтовая дорога к переправе пролегала по берегу, обрамленному голыми, с редкими вкраплениями снега, отрогами. На пологих участках перед ними то и дело мелькали построенные для переселенцев новые микрорайоны, состоящие из однотипных трех-, четырехэтажных домов.

Из окна автобуса озеро Ван выглядело намного привлекательней, чем из иллюминатора самолета: светло-изумрудного цвета вода прямо-таки манила к себе. Неслучайно берега здесь сплошь в расстеленных дастарханах, а в озере купаются сотни горожан.
Поразило то, как стирают белье местные женщины: раскладывают его на песчаном мелководье, покрытом полиэтиленом, и колотят со всего размаха увесистой дубиной. Жаль, что не успел сфотографировать эту диковинную картинку.

На остров переправились на экскурсионном катере. Пристав к крутому берегу, вскарабкались с несколькими десятками паломников наверх. Информационный щит извещал, что церковь Святого креста построена аж в 921 году! Тем не менее, на внутренних стенах сохранились даже фрески на библейские сюжеты. Поставили с Кириллом свечи за упокой душ полутора миллионов армян, вырезанных во время геноцида 1914 — 1915 годов. После подписания Турцией секретного договора с Германией, предусматривающего расширение восточных границ Османской империи, для образования сухопутного коридора к мусульманским народам России был объявлен джихад — дабы ликвидировать приверженцев христианства не только на восточных землях, но и по всей Турции.

Засняв под палящим солнцем на фото и видео величественную церковь, мы искупались в озере. Вода прозрачная и, несмотря на разгар лета, довольно прохладная. На вкус солоноватая и как будто жирная. Было ощущение, будто в светлой нефти плаваешь.

Вечером погуляли по городским улицам, заполненным одними мужчинами, преимущественно курдами. Их от турок несложно отличить по поджарым фигурам и более резким чертам мужественных лиц. На тротуары у стен домов выставлены приземистые столики и низенькие табуретки, на которых сидят и попивают за беседой маленькими глоточками янтарный чай не обремененные домашними делами представители сильного пола всех возрастов. Кто-то при этом играет в шахматы, кто-то в нарды. Женщин совсем мало. Одеты они по-разному. Многие носят длинные, до пят, глухие плащи, преимущественно бежевые или черные, и платки того же цвета.

Мужчины в выборе одежды свободней. Как я понял, у них главный атрибут экипировки — туфли. Они всегда надраены до блеска и самого модного фасона. Не случайно на улицах сидит так много чистильщиков. Еще среди мужчин заметно повышенное внимание к прическам: в парикмахерских одни мужики! В шортах в этих краях ходить не желательно. Я в первый день по незнанию надел их. В результате постоянно ловил на себе удивленно-осуждающие взгляды. Когда осмотрелся — оказалось, что в шортах я был один на весь город.

Большинство кафе с национальной кухней, но есть и с европейской. Заполонивших планету макдоналдсов за все дни пребывания в Курдистане мы с Кириллом не видели. Со спиртным довольно строго. Даже пиво найти — проблема. И не дай Бог пить его на улице — в лучшем случае будут смотреть как на ненормального… иностранца. А мы итак вызывали повышенное внимание — видно же, что не местные. Каждый пацан считал своим долгом познакомиться с помощью заученной фразы: «Хэллоу! Вот из е нэйм?» А следом требовал: «Мани! Мани!» Те, кто повзрослей, интересовались — откуда приехали. Узнав, что из России, улыбались, приветливо махали руками. Приятно, что курды искренне симпатизируют нашей стране.

Поразило, насколько тщательно городские фитослужбы оберегают здесь насаждения. При нас проехала машина с цистерной и, останавливаясь возле каждого дерева, обрабатывала его какой-то эмульсией от вредителей. А еще понравились приличные дороги — без лоскутков ямочного ремонта. Хотя в этих провинциях зимой случается нешуточный мороз: сказывается двухкилометровая высота над уровнем моря. Что интересно — подсветка дорожных знаков запитана от небольших солнечных батарей. Бензин очень дорогой (до 90 рублей за литр!), но если сравнивать стоимость билетов на равноценные междугородние маршруты, то получается, что у нас с Турцией они одинаковы. При этом местный стюард прямо в дороге бесплатно накормит вас, да еще и чаем напоит.

Почти у цели

Чтобы попасть на Арарат, сначала следует приехать в столицу Северного Курдистана — уютный, численностью в 65 тысяч человек, городок Догубаязет, увековеченный в одном из романов Валентином Пикулем. Построен он на месте одной из исторических столиц Армении — города Аршакаван. Здесь находятся туристические фирмы, с которыми следует иметь дело при восхождении — в сопровождении опытного проводника из числа местных курдов. Маршрутки в городок с ванского автовокзала отправляются каждый час. Мы подошли столь удачно, что выехали буквально через пару минут. Посреди дороги сошли, чтобы обследовать и заснять довольно крупный и мощный водопад Мурадие. Вид сотен тонн воды, ежесекундно, с рокотом низвергающихся с отвесной стены, завораживал. Любуясь тугими, искрящимися клинками, беспрерывно вонзавшими свои жала в каменную чашу, я настолько отрешился от всего, что мы опоздали на следующий рейс.

В аулах бросаются в глаза сложенные из кизяка в каждом дворе высокие «пирамиды» и «поленницы». В связи с отсутствием леса, это здесь единственный вид топлива. Курды, чтобы не утруждать себя, «кирпичи» формуют не в жестяных формах, как это делали в былые времена в Башкирии, а просто нарезают квадратики из пластов навоза, высушенного прямо на земле.

Пока ехали, не уставали восхищаться качеством покрытия и шириной дороги. Вроде, граница рядом, и движение вялое — одна машина на километр пути, а асфальт положен так, что машина не шелохнется, да еще по две полосы в обе стороны.

Перед Догубаязетом пересекли обширные лавовые поля, представляющие собой многослойные нагромождения из бурых комьев застывшей магмы. За ними начиналась гигантская, на десятки километров, впадина, упирающаяся в Арарат. Поскольку осадков в этих местах выпадает побольше, пологие холмы покрыты тучным травостоем.

Судя по тому, что на пустующих землях разбиты палаточные лагеря, а рядом возводятся капитальные дома, эти земли, принадлежавшие, кстати, до 1921 года России, активно заселяются. У нас деревни на периферии сходят на нет, а тут наоборот, новые строятся! Но турки похоже до сих пор не чувствуют себя в этих краях полновластными хозяевами: на господствующих высотах стоят смотровые вышки, под ними бетонированные огневые гнезда, танки. Вдоль дорог через каждые 20 — 30 километров базируются хорошо укрепленные войсковые подразделения с самоходными пушками и бронемашинами под навесами.

Добравшись до города, заключили договор о сопровождении нашего восхождения с директором «Арараттрека» Муссой Салтиком. Нас привлекло то, что он хорошо знает русский язык: выучил, пока работал в Москве.

Главная достопримечательность города — дворец-крепость курдского эмира Исхак-паши, расположенный на скалистом утесе километрах в пяти от центра. К нему ведет крутой серпантин асфальтовой дороги. Решили подняться вверх на экскурсионной маршрутке, а спуститься пешком, чтобы получше разглядеть военные укрепления и боевую технику перед городом.

Строительство этого уникального дворца, объединяющего армянский, грузинский, персидский, сельджукский и османский архитектурные стили, было начато в 1685 году, а завершено ровно век спустя. Он является вторым по сложности после султанского дворца Топкапы административным зданием в Османской империи. Комплекс состоит из 366 помещений, включающих в себя бани, гаремы, библиотеку, открытые террасы, а также водопровод, канализационную систему. В нем впервые в мире была задействована система центрального отопления. Во времена русско-турецкой войны крепость неоднократно занимали наши войска. Практическое свидетельство былых побед сейчас можно лицезреть в Эрмитаже. Это золотые пластины, покрывавшие парадные ворота дворца. Оглядываюсь, совсем рядом, на почти вертикальных склонах соседнего хребта, видны отдельные фрагменты древней Урартской цитадели. В лучах вечернего солнца вся эта колоритная панорама напоминала марсианский пейзаж.

Спустившись вниз, с изумлением обнаружил, что территория войсковой части до предела забита военной техникой. Не случайно за периметром из колючей проволоки через каждые сто пятьдесят метров стояли вышки с часовыми. Я понимал, что фотографировать здесь нежелательно и прикрыл фотоаппарат полой жилетки. Пройдя с километр, обратил внимание на навес, из-под которого интригующе торчали стволы пушек. Пост, обложенный мешками с песком, был пуст, и я быстро вскинул фотоаппарат для съемки. Не успел приблизить картинку, как из амбразуры высунулся солдат с карабином и что-то грозно прокричал мне. Я перепугался (вдруг стрелять начнет — обстановка-то почти боевая!) и руками показал: «Извини, мол, друг. Не знал, что нельзя фотографировать». Продолжая вышагивать одеревеневшими ногами, старался сохранять беспечный вид, хотя нутром чуял: эта рискованная выходка добром для меня не кончится! Минуты через три услышал: меня нагоняет автомобиль. Тут уж я совсем струхнул. «Ну, думаю, загребут сейчас для выяснения личности и неизвестно чем все это кончится». От мысли, что Арарат может накрыться, стало совсем тоскливо. Наконец, машина поравнялась со мной, офицер в открытое окно попросил подойти. Поинтересовался на ломаном английском: откуда я, чем занимаюсь тут. Предложил показать фотоаппарат. Меня спасло, что на дисплее открылись фотографии дворца Исхак-паши. Я пролистал несколько кадров — у зала с табличкой «Гарем» офицер многозначительно хмыкнул. Переговорив с кем-то по рации, ткнул в сторону части и сказал: «No foto!» Я понимающе закивал. На том и расстались. Когда страх отпустил — меня вдруг зло взяло. Все равно, думаю, щелкну! Впереди за дорогой начиналась какая-то стройка. Пройдя метров двести я, делая вид, что фотографирую новый дом, углубился на заставленную стройматериалами площадку. Зайдя за удобно стоящую бетономешалку, сделал, используя ЗУМ, несколько снимков. Особенно удачно вышел бетонный дот со стоящим рядом танком, очень похожим на «Т-80».

Восхождение на Арарат

10 июля 2012 года. Приступаем к реализации главной цели экспедиции — восхождению на Арарат. Эта гора не случайно стала пристанищем для обитателей Ноева ковчега: она является самой высокой в мире по относительной высоте: расстояние от подножия до вершины равно 4365 метрам.

Арарат представляет собой, в сущности, два стратовулкана, находящихся в 11 километрах друг от друга: спящий Большой Арарат, или Масис, и потухший Малый Арарат, Сис, связанный с Большим зубчатой седловиной. Последнее извержение было зафиксировано в этих местах в 1840 году — тогда лава уничтожила деревню и монастырь на северо-восточном склоне. Кстати, на Малом Арарате (до революции здесь находилась российская пограничная застава) вплоть до июня 2012 года, когда на нее нелегально поднялись и обнаружили много интересного трое альпинистов из Башкирии, никого из иностранцев не было. Дело в том, что в его чреве находится секретный военный объект, и этот вулкан тщательно охраняют.

К обеду Мусса доставил меня с Кириллом на высоту 2200 метров. Здесь у деревушки Але гостей из Башкирии ожидал проводник — молодой, чернявый курд Дауват. Русский он не знал, но английским владел сносно. С ним был мерин по кличке Мустафа. Проводник сложил в перекинутые через седло вьючные сумы провиант, воду, газовые баллоны и часть снаряжения, включая котелки, кошки и трекинговые палки. Закинув полегчавшие рюкзаки за спину, мы тронулись в путь.

Склоны Арарата поднимаются террасообразными уступами, особенно широкими на высоте 3000 метров. На них белеют конуса палаток чабанов. Чем выше поднимались мы, тем гуще и сочнее становилась трава, и чаще встречались отары, охраняемые мощными и драчливыми кавказскими овчарками. Шли размеренно, не торопясь, так называемым «гималайским шагом»: этот ритм способствует максимально быстрой перестройке организма в условиях нарастающей нехватки кислорода.

Погода, как это часто бывает в горах, менялась каждые полчаса. То светило солнце, то лил дождь. Когда он переходил в ливень, Дауват вел нас к палаткам пастухов. Гостеприимные хозяева тут же освобождали место на кошме и наливали чай.

На высоте 3200 разбито несколько альплагерей. Один из них, состоящий из двух капитальных шатровых палаток, принадлежал Муссе. Рядом были расчищены от камней места для палаток горовосходителей. Поставив свою, сходили за водой, приготовили на ужин омлет и легли спать. К штурмовому лагерю, находящемуся на высоте 4200 метров, вышли в 9 утра. Едва видимая тропа извивалась среди хаоса камней причудливой змейкой. Удивляло, что воздух даже на высоте 3500 метров грязный. Промышленных объектов в этом регионе нет, а посторонних частиц в атмосфере с избытком. В Южном полушарии такого не наблюдается: воздух одинаково чистый как у земли, так и в поднебесье.

Лагерь разбили на высоте 4100 метров на крохотных пятачках между черных глыб. В скальный грунт железные колышки не забьешь. Поэтому оттяжки пришлось крепить за камни. Чуть выше развернули лагерь иранские альпинисты. Очень симпатичные ребята: доброжелательные, организованные, они все время бодро выкрикивали какие-то веселые вопилки и одновременно хлопали в ладоши. У них за проводника был мускулистый, подвижный, как ртуть, курд Бурхан.

Восхождение Дауват наметил на час ночи. Но после захода солнца град забарабанил по тенту с такой силой, что нам с Кириллом приходилось общаться, крича друг другу прямо в ухо. В 11 вечера в палатку заглянул озабоченный проводник и сказал: в такую погоду на гору идти нельзя, мы можем спать.

Утро поразило царящей вокруг тишиной, особенно удивительной после рвущих барабанные перепонки ударов тысяч градин по обледеневшей палатке. Я попытался сесть, но уперся лицом в сырой капрон — односкатный тент придавило снегом к земле до того низко, что мне понадобилось сначала стряхивать его ударами изнутри, а, выбравшись наружу, еще и откапывать заваленные края. Солнца не было, но свежевыпавший снег слепил до боли в глазах. Пришлось надеть темные, с боковыми «шторками» очки.

Дауват уже сварил кашу, и мы перешли в его просторную каркасную палатку. Вдруг услышали голоса, хруст снега. Выглянули — это Бархан спускался сверху со своей командой. Бороды и усы в инее. Шли шатаясь. У одного замотанная шарфами рука висела поперек груди на перевязи. На ногах другого вместо горных ботинок — рукава от куртки, крест на крест, как на лаптях, обмотанные веревкой. Наш проводник что-то резко сказал Бурхану. Тот, не оглядываясь, огрызнулся и прошел вниз.

Оказывается, чтобы не тратиться на лишнюю дневку, Бурхан все же повел свою группу ночью к вершине. Дошли до нее или нет, иранцы в плотной облачности так и не поняли. А при спуске один турист упал и сломал руку. Второй же угодил в присыпанную снегом трещину. Его вытащили веревками, но без ботинок — они застряли между камней. Так за жадность проводника расплатились его подопечные. Ладно, что живы остались. После столь наглядного урока мы прониклись к нашему Даувату еще большим уважением.

Днем для разминки поднялись с Кириллом в гору, несмотря на густой туман, метров на 150 и спустились по своим же следам. Чувствовал я себя великолепно. Наблюдалась лишь легкая одышка, но это на такой высоте было вполне естественно. Аппетит восстановился. На ужин Дауват приготовил свое фирменное блюдо: мешанина из мелконарезанной колбасы, сыра, яиц и вареной вермишели. Я с огромным удовольствием умял две миски.

Господь услышал наши молитвы: небо, после вихрящейся мути и раскатов невидимой нам грозы, как-то враз прояснилось, высыпали звезды. Над вершиной проклюнулся острый кончик месяца. Все приободрились. Дауват предупредил: если погода не испортится, то в час ночи выйдем! Так и получилось — в назначенное время мы поднимались по узкому крутому гребню, покрытому огромными глыбами, к смутно белеющей в призрачном свете Луны вершине Арарата. Метров через двести вынуждены были надеть кошки: ботинки постоянно предательски скользили.

На высоте 4800 метров вышли на плотный фирн, и подниматься стало значительно легче. Шаг — вдох, шаг — выдох. Этому простому правилу меня научил Костя Мержоев, с которым я в прошлом году проехал и прошагал по вулканам от Аляски до Огненной земли. Сейчас мои друзья обследуют острова Папуа-Гвинеи.

Время в горах течет по особым законам. По внутренним ощущениям я был уверен, что миновал всего час, а на хронометре стрелки показывали пять утра: на востоке из-за горизонта уже показалось солнце. Мы его еще не видели, но когда оборачивались назад, то наблюдали необычное зрелище: Арарат накрыл Турцию гигантской тенью в виде вытянутого треугольника. За его пределами во всю светило солнце, а внутри царил мрак. Что-то грозное и символичное было в том явлении. Мне даже показалось, что гора таким образом как бы мстила Турции за устроенную когда-то резню.

Гребень вывел нас на обширное, слегка вогнутое к центру плато, покрытое вечными льдами. Высокие блестящие сколы по краям свидетельствовали о многометровой толщине глетчера, упиравшегося в яйцеобразный купол — высшую точку Большого Арарата. Здесь мы, наконец, увидели восходящее светило. Живописно наросший на нас при подъеме лед на солнце стал быстро испаряться.

Ноев ковчег

Где-то посреди плато я вдруг явственно ощутил под собой контуры Ноева ковчега. Мне даже стало как-то неловко ступать на этот внезапно возникший фантом: каждый шаг представлялся кощунственным попранием библейского образа. Через какое-то время это странное ощущение исчезло. Сегодня мне представляется весьма логичным предположить, что примыкающее к вершине плато могло быть идеальным местом для причала к выступавшей из воды макушке самой высокой горы. Даже странно: почему ковчег ищут на альпийских лугах? Тогда как из Библии явствует: семейство благочестивого Ноя в компании со многими тварями во время устроенного Богом, разгневавшимся на погрязших в грехах людей, Всемирного потопа много дней плавало на ковчеге, не находя земли. Пока не причалило к показавшейся из воды вершине горы Арарат. Из этого следует: ковчег пристал именно к вершине, а не к склону горы. Конечно, все это требует практических доказательств, но сам ход мысли, мне кажется, обоснованным и не противоречащим писанию.

Первые упоминания об этом судне датируются V веком до н. э. Средневековые путешественники тоже писали о том, что видели остатки ковчега. Так в XIII веке известный итальянский купец и путешественник в своей книге «Путешествия венецианца Марко Поло» сообщает: «…Вы должны знать, что в этой стране Армении, на вершине высокой горы покоится Ноев ковчег, покрытый вечными снегами, и никто не может туда, на вершину, забраться, тем более, что снег никогда не тает, а новые снегопады дополняют толщину снежного покрова».

Позже, в 1840 году турецкая экспедиция обнаружила на горе Арарат выступающий из ледника деревянный каркас судна коричневого цвета, размеры которого совпадали с теми, что указаны в библейском тексте.

Эти исторические свидетельства подтверждают мое предположение о том, что ковчег скорее всего скрыт в толще глетчера. Местные жители утверждают: есть два человека, которые знают, где находятся обломки ковчега, но они боятся к ним подходить, так как их охраняет страшное привидение.

На вершине — флаг республики!

На купол горы поднялся, почти взлетел, так легко и быстро, что даже удивился: не ожидал от себя такой прыти. Посмотрел на часы — было 6 часов 40 минут. Высшую точку Большого Арарата обозначал длинный металлический шест, частично покрытый толстым слоем не успевшей осыпаться льдистой изморози. Подойдя к нему, мы воздели руки к небу и, восторженно вопя: «Гип, гип ураа-а-а!», принялись, приплясывая, кружиться вокруг. Когда первый эмоциональный всплеск иссяк, я достал драгоценный пакет, и мы поочередно отсняли флаги Международных детских игр, Республики Башкортостан и Русского географического общества. Когда волнующая фотосессия была завершена и мы спустились пониже, чтобы под защитой купола попить чаю, меня вдруг забило как при лихорадке: руки и ноги «заходили» с такой амплитудой, что со стороны можно было подумать — я быстро-быстро растягиваю руками и ногами меха не существующего баяна! Дауват испугался: решил, что замерзаю, и хотел накинуть на меня свою куртку, но пришлось успокоить его: «Все нормально! Это реакция организма, выполнившего свою задачу».

Минут через пять бешеная «игра на баяне» закончилась, и я смог встать. Пора было спускаться. Напоследок окинул взглядом, стараясь ничего не упустить и запомнить на всю жизнь, открывшуюся неземную панораму. Мимо нас, красиво клубясь в слепящих лучах, проплывало к светилу кучевое облако, освобождая темно-синий, с фиолетовым оттенком, густеющим в зените, бархат небесного свода. Под нами в голубой дымке простирались древнейшие земли, разделенные границами четырех государств. Посреди этого великолепия царствовала белоголовая громада Большого Арарата, чуть поодаль — идеальный конус его верного младшего брата. В удалении тянулись к солнцу вершины пониже. Тут и ветер был особенный. Особенный и по запаху, и по размаху жизненного пространства. Это был ветер континентов! Вчера он сотрясал ледники Килиманджаро, сегодня отгонял тучи от нас, а завтра будет прогуливаться среди гималайских восьмитысячников.

Спустившись на плато, мы с удивлением обнаружили на спрессованном ветром снегу свежую, скорей всего ночную строчку следов небольшого животного, пересекавшую наши наброды. Судя по размеру отпечатков лап и длине прыжков, это мог быть зверек, схожий по комплекции с хорем или каменной куницей. Вот тебе на! Что могло побудить крошечного странника взобраться на высоту в пять тысяч метров? Может тоже на романтику потянуло?!

Солнце припекало. Снег ниже 4000 метров стал интенсивно таять. Робкие ручьи вскоре превратились в стремительные потоки. От наклоненного наружу изголовья кратера на наших глазах сошел через широкую брешь сель: полужидкая смесь из камней, вулканической пыли и щебня. С рокотом, издаваемым тысячами бьющихся друг о друга неотесанных валунов, он прополз по инерции пологий склон и, не одолев и половины зеленой террасы, застыл на ней беспорядочной грудой. К нему сразу полетели десятки мелких ворон: видимо знали, что возможна пожива. В два часа мы добрались до деревни Але где нас уже поджидала машина. Сфотографировавшись и тепло распрощавшись с Дауватом, поехали в пыльный город, чтобы вернуться к обычной жизни.

Впереди нас ожидали памятники Эрзурума, Карса и Ани. Но об этом — при следующей встрече.

Кстати, уезжал я из Уфы, имея вес 82 кг, а вернулся похудевшим на четыре кило. Так что, если кто желает сбросить лишние килограммы, рекомендую подняться пару раз на легендарный Арарат.