А он дрожит как осиновый лист

Логика подсказывает, что к их числу можно было бы отнести собственно пьяниц и разного рода алкогольных лоббистов. Хотя, говоря всерьез, злоупотребляющие спиртным — категория лиц, в которой совмещаются признаки и «преступника», и жертвы. Современные профилактические программы, основанные не на философии «найти и уволить», а на социально ответственной и, вместе с этим, рациональной позиции, имеют главной целью не репрессии, а помощь. И люди, испытывающие проблемы со спиртным, желающие их как-то разрешить, по идее должны быть «за» антиалкогольную профилактику. Но для этого нужно пробить броню психологической защиты, пресловутой «полной несознанки», во власти которой живет фактически каждый алкоголик.

Кто такие алкогольные лоббисты в организации? Такие могут найтись, хотя и не везде, и не всегда. Это граждане, заинтересованные в том, чтобы все оставалось как есть, потому что это им выгодно. Среди таковых, например, могут быть те, кто продает и распространяет на самом предприятии или поблизости спиртное — или принося его с собой, или имея соответствующие допуски, изымая алкоголь из производственных циклов предприятия. Если он там используется, конечно.

В связи с такими вот «бутлегерами» вспоминается легенда о тетке, которая в советское время торговала в подземном переходе около одного уфимского завода. Тетка эта продавала водку рюмками для спешащих на смену непохмелившихся трудящихся. Говорят, в считаные месяцы тетенька стала миллионершей, и теперь у нее целая сеть ларьков, торгующих пивом по всему нашему городу.

Есть и другие типы лоббистов. Некоторое время назад у меня была встреча на одном крупном производственном комбинате. Мы обсуждали с несколькими руководителями служб и направлений возможность реализации на предприятии антиалкогольной профилактической программы. Разговор получился очень откровенным. И один из топ-менеджеров сказал так:

— Знаете, а ведь мы иногда заинтересованы в том, чтобы наши работники злоупотребляли спиртным. Вот представим, что кто-то из рабочих на пару дней ушел в загул. Выйдя из «пике», он приходит на смену. Чувствует себя виноватым, дрожит как осиновый лист, глаза — как у побитой собаки. Такой работник готов на все, лишь бы его не уволили. Таким человеком управлять гораздо легче. То, что он из-за пьянки прогулял, уже в прошлом. У начальника всегда есть возможность это нарушение как-то прикрыть — найти замену, скорректировать график, изменить сменное задание. Зато взамен он получает практически идеального и мотивированного на все подчиненного. Готового на любую, даже на самую неблагодарную или внеурочную работу. И такой никогда не будет ничем возмущаться или бастовать.

Не знаю, что сказали бы собственники этого комбината или его генеральный директор, если бы услышали о таком подходе к работе с кадрами. Одобрили бы?

Позже я вспомнил похожий пример из собственной биографии, когда в юности работал медбратом в одной из наших городских больниц. У нас в отделении почти всегда лежали пьющие пациенты, которые частенько напивались и дебоширили. Меня долгое время удивляло — какой смысл в их лечении, если они пьянствуют, и почему их не выгоняют из больницы. Приглядевшись к нашим порядкам, я нашел ответ. В отделении всегда полно тяжелой работы: таскать белье в прачечную и обратно, ходить с тяжеленными флягами в пищеблок и оттуда, получать лекарства в огромных коробках в больничной аптеке и т. д. И вот всю эту черновую работу делают те самые наши пьяницы и дебоширы. Возникает своего рода симбиоз, негласная, а может, и гласная договоренность, в которой заинтересованы все — и должностные лица (заведующий отделением, старшая сестра, сестра-хозяйка), и собственно злоупотребляющие спиртным.

Такого рода отношения (как психиатр-нарколог я называю их созависимыми) в нашей стране, к сожалению, очень распространены. И антиалкогольная программа — где бы она ни проводилась — должна иметь целью их разрушение.