Байки с Первомайки

Итак, представляю вашему вниманию новый цикл папиных дневников - "Байки с Первомайки". В смысле, с улицы Первомайской, где и рос отец вашего покорного слуги)

Первая байка с Первомайки называется "Звонок Сталина"!

По Черниковке всегда ходили всякого рода истории, героями которых были окружающие нас и знакомые всем люди. Истории забавные, истории грустные, истории горькие, истории достоверные и истории малоправдоподобные. Часть этих историй сочиняли, на основе реальных событий, мои друзья и азм, грешный.

События происходили не всегда в Черниковке, но всегда: хотя бы один из героев – жил и работал в нашей замечательной северной части «гантели», на которую так похожа на карте Уфа. Собственно, некоторые эти истории и предложены вашему вниманию.

Звонок Сталина

…На отраслевых совещаниях в Министерстве Авиационной промышленности об авиапроме Уфы говорили так: «Большая Уфа и другие заводы». Хотя это и обижало немного, но не признать очевидного тоже нельзя.

С детства помню, как стремясь попасть в кинотеатр «Победа» на самый – самый утренний сеанс, я видел выходивших с ночной смены рабочих Уфимского моторостроительного завода (а до того – завода п/я 26, потом п/я 20, в конечном итоге – Уфимского дважды орденов Ленина и ордена Красного Знамени моторостроительного объединения).

… Нескончаемая, плотная – плечо к плечу, толпа одетых в темное, уставших людей, почти не разговаривавших друг с другом,заполняла и мостовую и тротуары улицы Победы от железнодорожных путей мимо «Юнгородка» до Первомайской, где разбивалась на уже меньшие ручейки.Та толпа производила какое-то сюрреалистическое, киношное, я бы сказал, впечатление. Тихая, по утреннему времени, Черниковка, и топот сотен, нет – тысяч ног. Точных цифр назвать, разумеется, не могу, но уж за пятьдесят – то тысяч в те поры на моторном точно работало.

К тому же, если нефтепеработчики обеспечивали неповторимый «запах» Черниковки, то моторщики, безусловно – ЗВУК. Почему – то, поздно вечером или ночью – ну, в общем, когда шпионы мирно спят – начинали гонять на стендах моторы на выработку всех видов ресурсов. Авиаполк, прибитый гвоздями к земле, но работающий на форсаже – эту звуковую картину представить трудно, забыть – невозможно.

Сладко спать, впрочем, эти звуки не мешали. По крайней мере, мне - …надцатилетнему.

Однако, вернемся поближе к истокам. Главным в годы войны на Большой Уфе, был заместитель наркома авиационной промышленности и, одновременно, директор завода № 26 (по самому крупному из эвакуированных и аборигенных моторных заводов – бывшему Рыбинскому) Василий Петрович Баландин. Арестованный за несколько недель до начала войны.

Достоверно известно, что освобождения Баландина, независимо друг от друга, добивались тогдашний нарком авиапрома Шахурин и два его заместителя – будущий Министр авиационной промышленности СССР Дементьев и авиаконструктор Яковлев. Добились!

В августе1941 г., по личному указанию И.В. Сталина, В.П. Баландина освободили, умыли, переодели в нормальную одежду. И отправили прямым ходом на Уфимскую площадку эвакуации. Где он в чине замнаркома и директора одновременно всех шести моторных заводов и двух конструкторских бюро, начал, наполовину – в довоенных цехах завода комбайновых моторов, наполовину – в чистом поле, разворачивать производство, трудно представимое по масштабам.

Будучи приверженцем американской системы организации производства( не за это ли посадили?), Баландин впервые в отечественном моторостроении развернул конвейер по сборке авиамоторов.

Каждый ТРЕТИЙ самолетный мотор, выпущенный советским авиапромом в 1941-1945 гг. – УФИМСКИЙ.

Но мы же не сухую статистику пишем, мы байки собираем и рассказываем.

Гвозди бы делать из этих людей!

Не было б в мире крепче гвоздей!

Легендарный В.П. Баландин

… Была у Баландина юная секретарша Шурочка.

Я-то её помню уже как даму вполне в возрасте, весьма уважаемую и авторитетную в Черниковке, известную буквально всем и вся. Но на заводском дворе: конец зимы – начало весны 1943 года.

Очередная бессонная ночь директора Баландина. Только что закончилось шумное производственное совещание. И грозный замнаркома сказал своей секретарше, чтобы несколько минут его не беспокоили. Ну, может для кого-то это и был секрет. Но Шурочка, по хлопанью определенных дверей, точно определила, что Баландина и вправду: беспокоить -большой грех. Потому,что он - в туалете.

И надо же: именно в этот момент зазвонила «вертушка» - телефон правительственной связи. В полном соответствии с инструкцией, Шурочка подняла трубку и доложила: «У аппарата секретарь товарища Баландина».

Негромкий, с придыханием и, не верьте анекдотам, не очень сильным кавказским акцентом, голос спросил: А где Баландын?

И Шурочка честно ответила: - В туалете.

И зачем-то добавила: - По большому.

Скорее всего, боялась услышать приказ немедленно, под страхом сами знаете чего, сорвать Баландина с толчка. Но голос спокойно сказал: - Как выйдэт, пусть позвонит товарищу Сталину.

Когда Баландин, завершив свои дела и, человек культурный – вымыв руки, вернулся в кабинет, Шурочка доложила ему о просьбе Сталина.

Баландин, всегда тревожно воспринимавший звонки вождя (а кто их воспринимал спокойно?), мгновенно замокревшими руками взялся за аппарат ВЧ и попросил соединить его с Верховным Главнокомандующим.

- Товарищ Сталин! Баландин. Вы велели позвонить?!

- Доброй ночи, Баландын. Ты проср..лся? Это хорошо. Тэперь не обоср..сь с выпуском авиамоторов для летнего наступления. Их выпуск надо рэзко увеличить.

- Сделаем все необходимое, товарищ Сталин!

Была ли причиной непривычная и оттого ещё более тревожащая «шутливость» Вождя народов, либо сработало легендарное неумение Уфимских моторостроителей уступать перед трудностями, но производство «нужных, как воздух! как вода!» авиамоторов для истребителей Як-3 и Як -9 и пикирующих бомберов Пе-2 перед Курской битвой выросло наполовину. Что, учитывая форсажный темп работы до этого, было за гранью фантастики.

И солидная доля из девяноста семи тысяч авиамоторов (вдумайтесь в эту запредельную цифру), выпущенных уфимцами в годы войны, пламенными сердцами стальных птиц сталинских соколов клевала смертельного врага под Орлом и Прохоровкой, Брянском и Белгородом, в небе наконец-то освобожденного Харькова.

… Как ни странно, Баландин никак не отреагировал на «ошибку» своей юной секретарши и она была его верным помощником вплоть до его переезда в Москву, в Уланский переулок и Дом на набережной, в 1946 году.

Так что, прогуливаясь по бульвару Баландина в микрорайоне «Инорс», не забывайте, что даже стальные люди – прежде всего люди. Со всеми вытекающими последствиями – вплоть до туалета.

Стилистика и орфография сохранены