С такими людьми и гвоздей не надо

«Гвозди б делать из этих людей: Крепче б не было в мире гвоздей», — известная строка из стихотворения поэта Николая Тихонова. Вот и наш герой такой же. Уроженец села Новотроевка Федоровского района Башкирской АССР Кондрат Кузебный рос крепким, здоровым парнем. Был, как говорят, косая сажень в плечах. Учился в местной школе и наравне со взрослыми трудился в поле. Правда, на срочную службу в армию не брали из-за плоскостопия.

Из окопа в шахту

В 1941 году Кондрату исполнилось 25 лет. К тому времени ему уже многое довелось испытать в жизни, так что он умел не пасовать перед трудностями. Буквально на второй день войны его призвали в ряды РККА. В течение месяца проходил курс молодого бойца в учебной бригаде в Алкино, затем красноармейца Кузебного определили в 294-й легкий артиллерийский полк, который в составе 170-й стрелковой дивизии защищал Москву. Шли тяжелые оборонительные бои. Однако Кондрат быстро привык к боевым будням. Мог заснуть в окопе под звуки вражеской канонады, встать к пушке вместо наводчика или врукопашную схватиться с врагом. В скором времени парень уже командовал батареей, и ему присвоили звание сержанта...

То сентябрьское утро оказалось для Кондрата роковым. На позиции дивизии пошли немецкие танки. Артиллеристы стреляли по ним прямой наводкой. Стояла настоящая огненная завеса: казалось, снаряды, летящие с обеих сторон, сталкиваются между собой в воздухе и разлетаются на тысячи осколков. Один из вражеских снарядов все же накрыл нашу батарею. Последнее, что успел увидеть и услышать Кондрат — взлетевшую куда-то вверх пушку и смертельные вскрики солдат. Взрыв оглушил его, и он потерял сознание.

Очнулся от голосов немецких солдат и открыл глаза. Увидев, что здоровенный плечистый красноармеец жив, те радостно загоготали. У них было задание: отбирать крепких русских солдат для работы на шахтах. За доставку рабсилы им приплачивали.

Германия оккупировала польскую Силезию в 1939 году, а в 1941-м объявила ее частью своей территории. Угольную промышленность возглавили захватчики. Для работы на шахтах им была нужна дешевая рабочая сила. Поскольку она доставалась практически даром, немцы людей не жалели. Заставляли пленных работать с раннего утра до позднего вечера, кормили паршиво и даже не думали отапливать бараки. И хоть зиму в Силезии не сравнить с башкирской, по ночам даже легкий мороз доставал до самых пяток. Пленные, чтобы хоть как-то согреться, спали вповалку, прижимаясь друг к другу.

Спасительная… урина

В лагере Кондрат чуть не погиб: от холода и голода заболел фурункулезом. Все тело покрылось нарывами. Разумеется, никто его лечить не собирался — больных немцы попросту расстреливали. Один из пленных посоветовал Кондрату воспользоваться народным рецептом от гнойников — пить собственную мочу. Поначалу было очень неприятно, но деваться некуда, надо было спасать жизнь. Пересилив себя, Кондрат последовал совету товарища. На четвертый день уринотерапии гнойники исчезли.

Сам плен стал страшным ударом для Кондрата еще и в моральном плане. Красноармеец мучительно переживал, что вынужден находиться под немцами и работать на них. Его голова занята была только мыслями о побеге. Однако Силезия далеко от родины, так просто не сбежишь.

Прошло полгода. За это время немцы захватили Украину и решили восстановить добычу угля на Донбассе. С этой целью перекинули туда часть военнопленных из Силезии. Так Кондрат оказался на Донбасской шахте.

На Украине к тому времени широко развивалось партизанское движение. Армия легендарного партизанского руководителя Сидора Ковпака обрастала все новыми и новыми отрядами. Один из них захватил шахту, где работал Кондрат. Партизаны перебили немецкую охрану и совершили двойную диверсию: увели с собой шахтеров и взорвали шахту.

Оказавшись в партизанском отряде, Кондрат запросился в бой. После тщательной проверки его допустили к боевым действиям. Предупредив, что оружие придется добывать самому. Во время первой же боевой вылазки наш герой ударом кулака прикончил немецкого часового и повесил его автомат себе на грудь. И после было еще множество боевых операций, в которых партизан Кузебный проявил себя смелым и отважным бойцом.

«Пятно» превратилось в орден

В 1943 году Украина была освобождена от немецко-фашистских оккупантов. Партизанские отряды были расформированы и частично вошли в состав регулярной армии.

Здесь Кондрату снова не повезло. По законам военного времени, как бывший пленный он подлежал доскональной проверке. Иосифу Сталину приписывают фразу: «У нас нет военнопленных, есть только предатели». Якобы он так сказал, отказавшись вызволять из немецкого плена своего сына Якова. Считалось, что наши солдаты и офицеры ни при каких обстоятельствах не должны были попадать в плен. Им предписывалось пустить себе в лоб последнюю пулю. Поэтому при фильтрации после освобождения нашим несчастным пленным приходилось доказывать следователям «Смерш» (сокращение от «смерть шпионам» — контрразведывательные организации, созданные в Советском Союзе во время Второй мировой войны), что они, будучи раненными и контуженными, не имели такой возможности.

Кондрата тоже очень долго проверяли. Около двух лет он вместе с другими военнопленными отбывал наказание в одном из лагерей на севере страны. Следственные органы завели на него уголовное дело по статье «Измена Родине». Опрашивались сотни свидетелей, в том числе бывшие военнопленные шахтеры и партизаны. И отовсюду поступали положительные отзывы. Все единодушно отмечали героизм и мужество партизана Кузебного в борьбе с фашистами. Благодаря этим характеристикам с Кондрата сняли обвинение и сразу после победы отпустили домой. Но пятно военнопленного еще много лет сохранялось на его биографии. Только в 1979 году Федоровский райвоенкомат вручил ему орден Отечественной войны и выдал, наконец, удостоверение участника.

Дерзкий бригадир

После освобождения Кондрат Кузебный вернулся в родное село Новотроевку. Односельчане восприняли его солдатскую судьбу с пониманием и сочувствием. Он стал работать в местном колхозе «Заря коммунизма» и вскоре стал бригадиром полеводческой бригады.

Однажды весной, в начале шестидесятых годов, Кондрат Дмитриевич трудился в поле — сеял пшеницу. В этот день в район прибыл первый секретарь Башкирского обкома КПСС Зия Нуриев. Он объезжал поля, чтобы выяснить, как идет посевная. Остановившись возле трактора Кондрата, он подозвал его к себе. Они поздоровались, познакомились.

— А почему у вас, товарищ Кузебный, сев неравномерный? Большая часть зерен прикрыты землей, а отдельные лежат на поверхности открытыми, — поинтересовался Зия Нуриевич.

— А я хотел бы тот же вопрос задать вам, товарищ первый секретарь. Сеялка — это сплошная конструкция, которая на ямах и буграх не прогибается. Поэтому в них зерна остаются открытыми. Почему ваши ученые не могут сделать сеялки прогибающимися? — не растерялся в ответ бригадир.

— Хорошо, Кондрат Дмитриевич. Я передам вашу просьбу ученым, — согласился с доводами первый секретарь.

Вечером состоялось собрание актива колхоза. Кузебный шел на него с тяжелыми мыслями. Он был уверен, что ему снова не повезло и его могут уволить за дерзкий разговор с первым лицом республики. Но вышло как раз наоборот. Выступая перед колхозниками, Зия Нуриев поблагодарил бригадира за рациональное предложение и заверил, что обязательно займется его продвижением.

Кондрат Дмитриевич Кузебный прожил 84 года и похоронен в родном селе. При жизни его часто навещал родной племянник, мой комсомольский товарищ Николай Пустовит, тоже уроженец Новотроевки. Дядя много рассказывал племяннику о своей непростой судьбе. Николай поделился со мной воспоминаниями, которые и легли в основу этого рассказа.