«Я просто человек с фотоаппаратом»

Пожалуй, при упоминании фотографа Романа ФИЛИППОВА первое, что приходит многим в голову, — это история с уфимским дворником Юрой, которого запечатлел Роман для журнала GQ и про которого в 2023 году был снят фильм «Юра дворник». Между тем даже непродолжительное общение с Романом очень убедительно показывает, на что способен человек с фотоаппаратом, если он обладает беспокойным, энергичным характером и неравнодушным отношением к жизни.

Итак, познакомимся поближе?

Когда всё легко и скучно

— Вопрос традиционный: как вы пришли в фотографию?

— Это было примерно в 2010 году. Тогда случился настоящий фотографический бум, потому что появились доступные зеркальные камеры, все стали их покупать и снимать с открытой диафрагмой, размытым фоном… И называть себя фотографами, создавать группы в ВКонтакте. Мне захотелось над такими «мастерами» пошутить: «А дайте мне камеру, я тоже не хуже сниму». Брал у них камеру, снимал, и получалось действительно не хуже.

Так все и началось: я снимал на чужие камеры ради прикола, но мне стали предлагать делать это за деньги. Поначалу я отказывался — у меня была своя полиграфия, вот ею я и занимался. Свою камеру я купил 30 декабря 2011 года.

— Подарок себе сделали на Новый год?

— Да нет, просто так все совпало. Я продал полиграфический товар, раздал долги и купил камеру. И стал фотографом. Не скажу, что меня отличало особое мастерство, тоже сначала снимал какую-то ерунду, но ведь все с чего-то начинают...

Фотографировал то, что мне нравилось. Но постепенно это удовольствие еще и коммерциализировалось.

— В вашей биографии впечатляющий список учебных заведений, готовящих отнюдь не фотографов…

— До пятого класса учился в Уфе в экономико-математической школе-колледже, с шестого по девятый класс — в обычной школе, затем окончил лицей. Три года учился на дизайнера в филиале Московского гуманитарного университета имени Михаила Шолохова, но бросил его и в 25 лет поступил на первый курс Башкирской академии государственной службы и управления.

Мне нравилась история, политика, философия управления. Были интересны экономические стратегии. Не то чтобы хотел пойти работать в этой сфере, но было интересно, как работают государственные механизмы. Вот БАГСУ я все-таки окончил.

— …И не менее впечатляющий список ваших увлечений: карате и историческо-ролевое фехтование, тайский бокс и игра на гитаре, прыжки с парашютом и съемки в кино. И вы даже наш коллега — были начжуром!

— У меня третье место по Башкирии в соревнованиях по карате. А с начжуром история вышла смешная. «Лига начинающих журналистов» занимается всем, чем угодно, но не журналистикой. Мы увлекались разными тренингами, ролевыми играми — на самом деле это классное молодежное движение.

Кино, в котором я играл, было про меня же, в том числе. Это был фильм про дворника Юру, о котором речь ниже, вот там я и сыграл зрителя. Меня показывают там полсекунды, но снимали эту сцену полдня.

— Такое разнообразие увлечений не от бабушки? Она универсальный человек, как вы говорили.

— С ней мы и сейчас близки, и она настолько в добром здравии, насколько может быть 96-летний человек. Была главным инженером на нефтеперерабатывающем заводе. Они с дедушкой и дом сами построили, и печку сложили. Она ходила в горы, объездила полстраны… У меня и мама везде успевает: она — специалист по связям с общественностью, основала молодежное движение «Новые люди» в Волгограде, учителем музыки в школе поработала…

— Почему вы переехали в Петербург?

— Мне показалось, что в Уфе я достиг своего потолка, был достаточно востребованным фотографом. Мне стало все легко и скучно. Я решил, что надо двигаться дальше, развиваться, и поэтому уехал в Петербург.

Но так и не нашел здесь работу фотографом. Были коммерческие съемки, но не в таком объеме и не за такие деньги, чтобы можно было спокойно жить. Снимал где-то на творческих началах, где-то на коммерческих, а по выходным работал в такси, чтобы оплачивать жилье. Переехал в Москву. Там было попроще и за съемку платили больше.

А мы о доброте

— История с дворником Юрой — первое, что выходит, когда запрашиваешь вашу фамилию…

— Началась она в Москве во время ковида, когда все позакрывали. К тому времени я работал фотографом в мебельной компании, потом фрилансером. Но тут все съемки приостановились, один заказчик вообще разорился. Работы не было. Я посидел пару месяцев, потом продал велосипед, чтобы заплатить за квартиру, собрал вещи и уехал в Уфу.

У Юры — комната в двухкомнатной квартире, вторую комнату выкупила моя тетя. Там поселился и я — на восемь месяцев.

И вот собрался уже уезжать обратно в Москву, решил перед отъездом пофотографировать Юру, рассказать его историю. Я вообще-то знал его давно, с детства. Но тогда мы особо не общались, он старше меня лет на семь. А вот когда мне уже было лет 20, а ему, получается, 27, он мою маму встретил во дворе, поздоровался, зашел к нам на чай. Мои бабушка, тетя расспросили его, узнали, что у него даже нет своей комнаты, хотя он сирота и должны были предоставить жилье.

В итоге получить комнату ему помогли мои бабушка и тетя.

— И вы решили рассказать его историю…

— Да, вечером сделал пост и лег спать. А наутро нам поступила огромная сумма денег для Юры — тысяч 600. Начались звонки, интервью — по шесть-семь в день. Юра проснулся знаменитым. Следующие полгода я занимался исключительно им.

— Как вам пришла в голову идея стильно одеть Юру?

— Я подумал, что если просто сниму его так, как есть, то это получится слишком в лоб, и не факт, что это зацепит людей.

И Юру я снимал с тем посылом, что он неплохой человек, оказался в сложной ситуации, но продолжает работать, не опускает руки. Разве он виноват, что его бросила мама, что он — инвалид?

Я хотел показать, а что было бы, если бы он родился в другой семье: тот же человек, но выглядел бы по-другому. Вот как тогда к нему относились бы люди?

Так появился пост о том, какой он в жизни, а каким мог бы быть. Меня бесило несправедливое к нему отношение. Помню, как в ходе нашего проекта, уже когда к нему пришли какие-то деньги, зашли в магазин. Юра просил купить ему сапоги для работы. А продавщица цедит сквозь зубы: «У нас тут сапоги от шести тысяч».

— У вас есть одна фотография Юры: зимние сумерки, он чистит снег, а позади так тепло, по-новогоднему, горят огоньки почты, что ли…

— Я про эту фотографию рассказывал на лекции в Манеже. Тема была «Художник — лжец, но искусство — правда» (цитата Андре Моруа о Сальвадоре Дали).

Как раз эта фотография была примером: я пошел за Юрой, чтобы поснимать, как он работает.

Это вообще не его была территория, но я попросил его сделать вид, что он там лопатой сгребает снег. То есть мы немножечко обманули зрителя, но при этом сама история чистая правда. То есть тут не чистая документалистика, это художественный проект.

Студийная же съемка Юры — тоже чистый вымысел, он в жизни никогда так не выглядит.

Есть такой прием: изображение чего-то в несвойственной ему среде. Это мой Юра — на обложке журнала. Благодаря контрасту история так зацепила людей.

— А как сейчас живет Юра?

— Так же работает дворником. На деньги, которые мы собрали, у него сделан ремонт. Я писал всем, когда мы собрали нужную для уплаты долгов сумму, и мне отвечали, а давайте мы еще сделаем ему ремонт. Одна уфимская компания проделала бесплатно работу в его комнате, на кухне, в коридоре, туалете и ванной, мы купили только материалы. Живет он один.

— Как вам фильм, который сняли по его истории?

— Хороший, жизненный. Присочинили, конечно, чтобы интереснее смотреть было, добавили разных внутренних конфликтов, которых в жизни не было. А сама история в целом осталась, но она короче и проще, чем в кино. Сценарий со мной обсуждали, мы правили его много раз.

Получилось, что он был интереснее самого фильма: его очень сильно почему-то порезали прокатчики. Мне кажется, был сделан неудачный трейлер, не отображающий сути ленты, которая получилась реально душевной. А трейлер его позиционирует как комедию. Есть в нем и юмор, но главный плюс фильма — все же доброта.

— У вас была ведь еще похожая история с Дианой из села Архангельское?

— Она получилась не такой резонансной. Диана — это моя подписчица с тяжелой формой ДЦП. Ей необходимо заниматься лечебной физкультурой постоянно. В Архангельском зала ЛФК не было, мама все время возила ее в Уфу, а это два часа в одну сторону.

Я договорился с известным брендом, они прислали вещи для Дианы, и мы сделали фотосессию. Хотели привлечь внимание к ее проблеме. Не сразу и не так бурно, но какое-то движение началось, и зал открыли — через полгода.

Любимый объект — люди

— Роман, пожалуй, не нашла на ваших снимках природу, натюрморты... У вас практически на всех фотографиях люди: это ваш любимый объект?

— Да, так и есть. Мне нравится общаться, взаимодействовать.

— А есть нефотогеничные люди?

— Есть гиперфотогеничные люди, их можно снимать с любого ракурса, с любым светом — это, конечно, профессиональные фотомодели с такими лицами и фигурами, что их не испортить никак.

Есть такие, чьи преимущества надо подчеркнуть, недостатки скрыть — но в этом и заключается работа фотографа. А еще в том, чтобы человеку на съемке было комфортно, чтобы он не был зажат.

— Теперь о самом важном на сегодня — как вы попали в Донецк и чем там занимаетесь?

— Я как волонтер поехал в Мариуполь и фотоаппарат, конечно, с собой взял. Потом ездил в зону СВО с гуманитарным конвоем. В Донецке нужен был фотограф для Центра восстановления города, я сходил на собеседование, меня взяли, вот с тех пор так и работаю.

Моя работа заключается в том, что я фотографирую объекты, которые восстанавливают. До — не всегда успеваю заснять, снимаю в процессе и после. Таких объектов больше тысячи в год, так что работы много.

— Расскажите немного о вашей выставке «Моя новая старая Родина». Донецк действительно стал вашей родиной?

— Первая экспозиция была организована в Москве, и все шло очень тяжело. Нужны были большие средства. Скинулись мои подписчики, и я немного денег взял в кредит. Много куда писал, в ответ получал: «Да, очень классно, очень интересно». И переставали выходить на связь, пропадали.

Потом через моего товарища, с которым мы ездили в Мариуполь, выставка переехала в Калугу. Потом моя же подписчица написала кому-то в Тулу, и экспозиция открылась там. Затем ее перевезли в Уфу, в музей Боевой Славы. Обидно, но вот как раз в Уфе я на нее не попал. И была она еще в Новосибирске.

В экспозицию вошли фотографии из Мариуполя, но в основном из Донецка: это мои рабочие снимки и те, что я делал, просто гуляя по городу. Репортер Первого канала Марьяна Наумова, которая снимает в зоне СВО программу «Мы живы», предложила поехать с ней. Так я оказался у танкистов, на концерте скрипача Петра Лундстрема: он выступал перед бойцами.

— Ваш статус: «Я счастлив, когда нажимаю на кнопку и камера делает «щелк». Потом появляется результат: а счастье остается?

— Я получаю удовольствие только от хорошо сделанной работы. Вот выстроил сцену, мне нравится, и в какой-то момент вижу: все получилось, вот он, тот самый «щелк»! Но я иду к этому долго.

И удача важна: бывает, я как фотограф сделал все, что мог, а у модели — плохое настроение…

Я не заморачиваюсь по поводу терминологии — фотограф я или фотохудожник: инструмент-то один и тот же. Можно сказать просто: человек с фотоаппаратом.