Кинзя был верен Пугачёву до конца

В этом году исполняется 250 лет со времени начала исторических событий, получивших название Крестьянской войны 1773 — 1775 годов. И одновременно республика отмечает 300 лет со дня рождения одного из видных участников этих событий — башкирского  старшины, идеолога крестьянского движения, близкого соратника Емельяна Пугачева полковника повстанческой армии Кинзи Арсланова. По этому поводу еще в 2021 году  глава региона Радий Хабиров подписал указ.

Злодей или народный лидер?

Чтобы сегодня судить о том, кем был этот деятель, как оценить его вклад в жизнь Башкортостана и всей России, надо сначала попытаться понять те события, которые вывели этого человека на авансцену истории. Ведь до 1773 года биография старшины Кинзи Арсланова вполне успешна и типична для представителя элиты башкирского народа. Он родился в 1723 году в деревне Танып Бушмас-Кыпчакской волости Ногайской дороги, ныне эта деревня в Мелеузовском районе носит его имя — Арсланово. В 1734 году окончил Кильмякское медресе, где, по-видимому, получил хорошие знания мусульманских наук. Служил в башкирском войске — на линейной (кордонной) службе по охране границ России. Участвовал в военных походах русской армии. По некоторым данным, вместе с отцом Салавата Юлаева Юлаем Азналиным. Занимал видное положение среди своих земляков, избирался их представителем для заключения сделок с заводчиками, основал две деревни. Еще в 1763 году стал старшиной родной волости. Был грамотен, хорошо владел русским языком. Таким образом, карьера Кинзи Арсланова складывалась вполне благополучно, и власти могли рассчитывать на его лояльность.

Почему же он уже в самом начале восстания сам является к Пугачеву и становится верным его соратником? И кто он для истории: злодей и разбойник, как именовали его в правительственных документах того времени, или народный герой? Чтобы взвешенно ответить на подобные вопросы, надо сказать о другом историческом юбилее — 250-летии Крестьянской войны, или Пугачевского бунта.

Трагические события 1773 — 1775 годов, всколыхнувшие всю Россию, имели глубокие корни. Абсолютно несерьезно и антиисторично объявлять их бесчинством кучки «разбойников» и изменническим бунтом против законной власти. Столь же антиисторично видеть в них, как иногда рассуждали в советское время, только стремление народа к прогрессу, к революционному обновлению общества, чему мешала только наивная вера в «доброго царя». Надо представить всю конкретную противоречивость, историческую диалектику этого времени во всей ее многообразности.

«Золотой век» Екатерины II. Но не для всех

Правление Екатерины II действительно ознаменовалось значительными достижениями Российского государства. Но многие необходимые для страны реформы проводились с крайним ущемлением интересов и прав целых слоев населения, путем бюрократического и военного насилия, часто с учетом потребностей исключительно дворянского сословия. Росло недовольство среди казаков, чьи привилегии и вольности ограничивала усиливающаяся военная бюрократия. Среди многочисленных старообрядцев, экономически и духовно активных, но ограниченных в правах. Среди части купечества, недовольной привилегированным положением дворянства. А главное, сохранялось основное зло России того времени — крепостное право, что становилось нетерпимым, поскольку крестьянство уже не признавало его законным.

Когда-то, в смутные времена Бориса Годунова, введение крепостного права имело и свои позитивные стороны — надо было удержать население от беспорядочных блужданий, сохранить на местах трудовые ресурсы.  При этом дворянство было обязано пожизненно нести государственную службу, что оправдывало его власть над крестьянами. Но после отмены Петром III обязательности дворянской службы зависимость от дворян стала восприниматься крестьянством как несправедливость. Дворяне ничем не обязаны обществу, а крестьяне — обязаны им. Пошли слухи, что «добрый царь» Петр III издал и указ о свободе крепостных, но злые дворяне его не обнародовали, а царь или погиб, или скрылся в народ. Вот истоки подобной реакции на появление «Петра Федоровича» — Емельяна Пугачева. Были недовольны и башкиры. Нарушались их права на землю, ухудшались условия военной службы, ограничивались возможности исповедовать ислам.

«Весь чёрный народ был за Пугачёва»

Все это требовало только искры, от которой сразу вспыхнет пожар. И выступление на Урале яицких казаков, которое в другой ситуации могло бы стать локальным и незначительным, вызвало колоссальный отклик. Поддержанное с самых разных сторон, оно разрасталось и превращалось в настоящую крестьянскую войну, поскольку наиболее сильно вовлекло в свою орбиту именно крестьян, желавших ликвидировать крепостное право.

Пушкин, глубоко занимавшийся историей России, не только отобразил эти события в повести «Капитанская дочка», но и написал вполне научную «Историю Пугачева» («Историю пугачевского бунта»), используя архивные материалы, встречаясь с участниками и очевидцами тех событий. Приведем его выводы: «Весь черный народ был за Пугачева: духовенство ему доброжелательствовало, не только попы и монахи, но и архимандриты и архиереи. Одно дворянство было открытым образом на стороне правительства. Пугачев и его сообщники хотели сперва и дворян склонить на свою сторону, но выходы их были слишком противоположны».

Достаточно четкий и ясный анализ положения дел! Забегая вперед, отметим, что дворянское сословие, представители которого внесли ценнейший вклад в историю России, в то же время в целом упорно пыталось сохранить отжившее крепостное право, которое было отменено лишь во второй половине XIX века. Это принесло большой вред России, прежде всего расколов ее народ. И пожары дворянских усадеб в 1917 году — во многом следствие непринятых в 1776 году решений, когда главного вывода — о необходимости немедленной отмены крепостного права — сделано не было.

В ситуации начала восстания Пугачева, когда весь потенциал народного возмущения еще не вполне проявился, одним из первых, кто пришел к нему в лагерь под Оренбургом, стал башкирский старшина Кинзя Арсланов. Он привел отряд в несколько сотен человек, но главное — стал одним из самых верных и ценных соратников «крестьянского царя», взяв на себя одну из самых трудных задач — привлечение к восстанию башкир и других нерусских народов Урало-Поволжья. Именно он готовил воззвания на разных языках, которые от имени «императора Петра Федоровича» обещали самое главное — право на землю, свободу веры, самоуправление. Именно к нему направлял Пугачев приходивших предводителей отрядов различных народов России (в том числе и юного Салавата Юлаева), и они, после общения с Кинзей Арслановым, проникались идеями преобразования страны и отправлялись в свои регионы, ведя там антиправительственную войну.

То, что он не царь, знали многие, но…

Тут надо сказать несколько слов и о роли самого Пугачева. То, что он не Петр III, знали многие из вождей восстания, не только казаки. Знал это и Кинзя Арсланов. Почему же он остался до конца ему верен?

Дело в том, что Пугачева нельзя в полной мере назвать самозванцем. Его привлекли представители лидеров старообрядцев, а за ними иногда шло большинство населения. Провезли через полстраны в Заволжье, где «заволжские старцы» после бесед с ним назвали его царем. То, что это не было авантюрой «разбойника и вора Емельки», доказывает хотя бы такой факт — к Пугачеву под Казань было доставлено подлинное знамя Петра III из Петербурга. Очевидно, за этим стояли серьезные силы. Да и крестьян, и башкир мало волновали проблемы престолонаследия. Русские крестьяне вдохновлялись историей о «праведном царе», который будет в «русском платье», с бородой, в «золотом дворце». Дворянские историки считали нелепым в мужицком государстве Пугачева покрытие сусальным золотом домов в его лагере в Берде — а у него были свои, народные идеологи.

Да, Пугачевское восстание отличалось большой жестокостью, но с обеих сторон. Да, идеи его участников были во многом утопичными и не имели шансов на успех. Но оно показало серьезнейшие проблемы России, выдвинуло из народа подлинно ярких и талантливых деятелей, что еще раз подтвердило пагубность сословного раскола народа России. Заставило провести определенные реформы. Например, снизилось давление государства на старообрядцев, прекратилось насильственное крещение мусульман, в Уфе было создано первое в стране Духовное мусульманское собрание. Завершилось оформление земельных прав башкир как военно-казачьего сословия. Началось осмысление необходимости отмены крепостного права. А одним из главных исторических уроков этих событий на все времена должно стать понимание того, что раскол народа, подчинение его элиты своекорыстным интересам и чуждой культуре губительны для страны.

Уроки восстания

И еще один важный итог Крестьянской войны, прямо связанный с судьбой и делами Кинзи Арсланова. Парадоксально, но восстание Пугачева не ослабило, а укрепило Россию в чем-то важном. Дело в том, что впервые в истории страны в сложной ситуации внутреннего конфликта русский и другие народы вместе боролись за свои интересы, осознав, что у них общая судьба. И Кинзя Арсланов, и Салават Юлаев не стремились к отделению от России, не искали иностранных покровителей. Они вместе с представителями других народов стремились по-своему обновить Россию.

Кинзя Арсланов не только не попал в руки казаков-предателей. Он единственный из лидеров восстания не был арестован. Долгое время в Башкирии верили, что он вернется с «большим войском». Ходили слухи, что Пугачев захватил Москву и Петербург, а Кинзю Арсланова поставил главным в Оренбурге.

Кинзя Арсланов прочно вошел в народную память. А его идейное наследие, убеждавшее народы России вместе бороться за общие интересы, осталось значительным и тогда, когда конкретные цели Крестьянской войны ушли в историю.

300-летие со дня рождения этого несомненно выдающегося российского исторического деятеля и 250-летие грозной Крестьянской войны напоминают нам о главном — о необходимости единства России. И национально-этнического, и гражданского.