Плачет где-то иволга…

Родился Альберт на небольшом разъезде Гайны Альшеевского района в семье рабочего-железнодорожника Иосифа и колхозницы Анисии. В четыре года по надписям на поездах, идущих на фронт, выучил алфавит. Научился читать. Хорошо помнит, как бросал букетики полевых цветов в открытые двери теплушек и радовался, когда солдаты приветственно махали в ответ. В начале войны отцу присвоили звание техника-лейтенанта пути и строительства и дали бронь. В те годы свирепствовала скарлатина, заболел и Альберт. Сказочно повезло, что, когда уже начал синеть от удушья, на станции остановился санитарный поезд. Спас его военврач, которого привел отец.

Старший из пятерых выживших детей, уже в пять лет он помогал матери: качал зыбку, пеленал малышей.

— Едва исполнилось десять, началась взрослая работа: заготовка дров, сена, прополка, уборка урожая, — вспоминает ветеран.

Отца направляли на самые напряженные участки. Альберт за четыре года сменил три школы: Аксеновскую, Шафрановскую и Осоргинскую.

— Учился всегда хорошо. Как сейчас помню: тому задачку реши, тому диплом сделай, а на себя времени не оставалось, — сетует он.

После окончания геологоразведочного техникума в 1957 году Кароза в числе первых специалистов пришел в Шкаповскую геофизическую экспедицию треста «Башнефтегеофизика».

— В тот год Приютово получило статус рабочего поселка. На многие десятки километров вокруг месторождения велись интенсивные геологоразведочные работы. Официально я вроде жил в 23-м бараке михайловского общежития, а фактически — на скважинах или у черта на куличках возле проселочных дорог, или вообще в своих передвижных лабораториях, — вспоминает нефтяник.

Отслужив в армии, вернулся сюда же. С отличием окончил заочно Московский нефтяной институт имени И. Губкина и 34 года проработал начальником геофизической партии радиоактивных исследований скважин.

Партия его была на хорошем счету, занималась исследованием глубоких скважин, в которых для создания хранилищ газа производились мощнейшие взрывы. В кратчайшие сроки внедрили эффективный метод определения нефтенасыщенности пластов, и в 1989 году за достижения в нефтяной ядерной геофизике имя Альберта Карозы было занесено на Доску почета ВДНХ СССР. Есть о нем запись и в книге «Башкирских нефтяников славные имена». Альберт Иосифович признается, что не раз отказывался от высоких должностей — не любил сидеть в кабинетах. Редкое, по нынешним временам, качество.

— В 1992 году я стал пенсионером, но проработал в полевой партии еще шесть с половиной лет, что было своего рода рекордом для тяжелой и сложной профессии геологоразведчика, — говорит Альберт Иосифович.

Если нефтяники знали его как руководителя одной из лучших геофизических партий региона и редактора стенгазеты «Геофизик», которая занимала на районных смотрах призовые места, то большинство земляков — как автора проникновенных стихов о поселке, его жителях, самых разных аспектах жизни. Активный общественник может смело причислить себя к тем, кто «лиру посвятил народу своему».

Особое уважение он испытывает к ветеранам-нефтяникам, солдатам Великой Отечественной войны. Лауреат премии межрегионального конкурса имени Фатиха Карима имеет звание «Лучший поэт фестиваля». Его песням уготована долгая жизнь. Это и гимн фестиваля поэзии «Родники вдохновения», «Калина», «Старая гармошка», гимн поселка «Мой дом родной — Приютово», «Моя соловушка», «Наш Белебеевский район» и другие. Приютовцы любят их в исполнении местной знаменитости, талантливой певицы Зинаиды Крыловой. Любимая земляками песня «Белый хоровод берез» на музыку ее супруга Павла Крылова была исполнена выпускницей РАМ имени Гнесиных Ольгой Лахновой на московской сцене.

Предлагаем вашему вниманию воспоминания поэта и его стихи.

Сокровенное

«В 1953 году умер Сталин. В полдень 9 марта встали все поезда для прощального гудка. Многие плакали… В тот год я поступил в техникум.

1957 год. Празднование 400-летия присоединения Башкирии к России. Хор нашего техникума был включен в состав сводного хора. Во время репетиции в оперном театре Уфы между рядами ходили знатоки хорового пения и время от времени кого-то из поющих отправляли за кулисы. Попался и я. Видимо, сильно орал. Из нас создали группу запевал. Спели мы, говорят, хорошо. Особенно песню «Широка страна моя родная». На празднике было огромное количество иностранцев. Разная речь, наряды, люди — такого ни до, ни после мне видеть не довелось.

В 1989 году меня отрядили праздновать День нефтяника в Москву. Поселили возле Кремля в гостинице «Россия». Многодневная программа была очень насыщенная, запомнилось посещение Звездного городка и встреча с космонавтами. Я оставил там стихотворную запись в Книге посетителей от имени башкирских нефтяников. Хорошо помню выставку Ильи Глазунова в Манеже. Я очень люблю этого художника за огромный талант и истинно русское направление в искусстве. То время для Ильи Сергеевича было очень тяжелым. У него только что не стало жены. В Книге отзывов я сравнил Илью Глазунова с Ильей Муромцем.

В 2011 году не стало моей жены. Любовь Федоровна работала вместе со мной. На пенсию ушла с должности старшего геолога экспедиции. Есть две дочери.

...Собирать грибы даже в нашпигованном энцефалитными клещами лесу. Коллекционировать и читать книги, до сих пор пытаясь понять, кто и что есть Я в этом мире. Собрал много книг на религиозные темы и немало о русском слове. А слово это — удивительное. Например, в других языках болтун есть болтун, а у нас балабан, ботало, ветрогон, губошлеп, мелиоратор, мельница, трёкало, фуфломёт, форточка и еще целая сотня подобных наименований. Любовь к слову довела до горячей любви к настоящей поэзии — к Пушкину, Лермонтову, Есенину, Мандельштаму, Маяковскому, Рубцову и тысячам других хороших и разных поэтов. К своим же опытам в стихах отношусь очень даже прохладно.

В начальной школе я сидел за одной партой с блокадником-ленинградцем Лешей Савосиным. Он стал прекрасным специалистом, довольно высоко поднялся по служебной лестнице, получил звание заслуженного строителя республики. Как-то 23 февраля он позвонил, поздравил с праздником, а потом мы, как всегда, вели долгую беседу. Посетовали, что почти все, кто был с нами в начале трудового пути, ушли... И я спросил Лешу: «А что это мы с тобой так долго отсюда не уходим?». Он подумал и ответил: «Наверное, потому, что не делали в своей жизни подлостей».

Вот эти Лешины слова я адресую молодым: «Друзья! На этой прекрасной, единственной нашей земле не делайте, пожалуйста, подлостей!».

А дни убегали за днями,
Хватало и дум, и забот.
Но строчка не сохнет, не вянет
И крылья сложить не дает.

Окинув строку теплым взглядом,
Шептала душа каждый раз:
«Пока я живу, будем рядом»…
А души бессмертны у нас.