Свободно мыслить и не лукавить

Все чаще и чаще, когда прохожу по улицам Уфы, взгляд буквально спотыкается на перлах, кричаще зазывающих с рекламных щитов, вывесок, названий магазинов: «Глобальный sale в ТРК «Семья!», «No smоking, блин!», «Барби-кю, 50 рублей», «Цена жжот нипадецки». А на любимом многими «Авторадио» ведущий нередко «заворачивает» фразу на таком сленге, что понятны исключительно предлоги. В такие моменты кажется: защитников у родных языков нет. Оказалось — есть. Марат Валиевич Зайнуллин свою научную деятельность посвятил исследованию, сохранению башкирского языка, сопоставительному изучению башкирского и русского языков. И это только одна сторона деятельности профессора, академика АН РБ, заслуженного деятеля науки РБ, автора более 500 научных исследований. Под его научным руководством написано около 50 кандидатских и докторских диссертаций, создана башкирская школа языкознания.

— Ваши ученики, друзья считают вас знатоком и хранителем родного языка. Когда проявилась в вас любовь к родному слову?

— Я вырос в семье учителей. Отец был преподавателем в начальных классах и, несмотря на мое желание стать врачом-хирургом, строго наказал: «Пойдешь только в пединститут продолжать нашу династию». Тогда прекословить родителям было не в обычае, я приехал в Уфу, хорошо сдал экзамены в Башкирский педагогический институт имени Тимирязева. Мне повезло на преподавателей, прежде всего на то, как они меня встретили — приветливо, доброжелательно. Хвалили за хорошее знание русского языка. А это у меня еще от Мраковского педучилища осталось. По-другому тогда преподавали: и по сути, и по содержанию. Например, муж с женой из Москвы учили нас танцам. Физкультуру вел педагог из Казани. И, конечно, были очень хорошие учителя русского языка. Приходили на урок и давали задание: выучить столько-то страниц из «Евгения Онегина». Роман этот мы знали наизусть, а с ним изучили и основы прекрасной русской речи.

В 1957 году педагогический институт был преобразован в Башкирский государственный университет. Я стал учиться на третьем курсе. Помню, как перевозили свое вузовское добро на тележках: это нам согласился помочь дядечка, который возил продукты в столовую. Вообще, это было огромное событие для того времени, на открытии университета выступил Зия Нуриев, бывший тогда первым секретарем Башкирского обкома КПСС. Вузом руководил легендарный ректор Шайхулла Хабибуллович Чанбарисов — возглавлял его 28 лет! Он был настоящим интеллигентом, ученым, человеком высочайшей требовательности к себе и крайней щепетильности во всем.

Интересной была тогда жизнь! Каждый год мы ездили в колхоз, даже на пятом курсе. Скирдовали сено до 11 вечера — работа казалась легкой, простой, потом купались — а вода в темной речке теплая, потом на танцы. А в июле мы строили будущие корпуса БГУ: возили раствор. Там, где сейчас расположился УГАТУ, был оживленный базар. Мы затоваривались продуктами по нашим скудным студенческим деньгам и на крыше стройки попивали чай.

Кроме танцев, которым меня отлично обучили москвичи, я увлекался и пением, причем ходил и на русский хор, и на башкирский. Еще и зарабатывал на этом: управление пароходства организовало самодеятельный кружок, и мы по всем пристаням концерты давали. Пели-то не абы что, а отрывки из оперы «Салават Юлаев», например. Союз тогда был на самом деле нерушимым: мы ездили на экскурсии в Киев, в Ленинград.

А после окончания вуза меня направили в мой родной район, где я вознамерился воплотить свою мечту: работать и строить двухэтажный дом. Мечта не сбылась. Неделю я поработал директором, вошел во вкус дела — и тут письмо министра просвещения БАССР Фатимы Мустафиной с рекомендацией немедленно приехать в Уфу. Это я попал в первую десятку мест в аспирантуре, выделенных университету. После окончания аспирантуры меня зачислили ассистентом кафедры с окладом, очень приличным для тех лет — в 105 рублей. А дальше жизнь моя упорно пошла в гору: меня назначили деканом филологического факультета. А когда открыли факультет башкирской филологии и журналистики, должность не сменил — сменил только факультет.

Я счастливый человек: учился здесь с большим желанием и работаю здесь же и все с тем же большим желанием.

— Вас называют выдающимся ученым и талантливым педагогом. Как вам удается успешно совмещать две эти непростые ипостаси?

— Я работаю уже полвека, но тщательно готовлюсь к каждой лекции, просматриваю новые статьи, литературу. Когда выхожу на перемену, оставляю книгу в аудитории, все приношу студентам: знакомьтесь. Живу среди книг — у меня их восемь тысяч.

А в науке увлечен темой взаимодействия языка и культуры. Я абсолютно убежден, что в основе любой культуры лежит родной язык. А в развитие культуры и, соответственно, родного языка большой вклад вносят, конечно, писатели. Когда мне неважно — на душе или здоровье подводит, — я читаю письма Льва Толстого. Его мудрость — словно доверительная беседа с другом.

И сейчас мне больно признавать факт, отмеченный недавно на всероссийской конференции в Москве «Язык, культура, общество» президентом Российской академии наук Юрием Осиповым: «В России никогда не было такой низкой культуры».

Я стараюсь ходить пешком — для здоровья. А чтобы все успеть — строго делаю все по часам: всегда ложусь в полночь, встаю в 7. После работы отдыхаю полчаса и опять сажусь работать. Так вот все и складывается.

— В каком же состоянии находится сейчас ваш родной язык — башкирский? Проблем в этой области много: нивелирование языка в связи с глобализацией, некачественная подготовка учителей. Не грозит ли ему постепенное исчезновение?

— Глобализация — это прежде всего сильное влияние англо-американской речи, и это, конечно, отражается на языке. Даже вышел «Словарь модных слов». Именно там вы найдете столь распространенные сейчас у молодежи «драйв», «стеб», «баян» (но не музыкальный инструмент), «лол». Причем эта тенденция не миновала не только молодежную среду, политики тоже выражаются на странной смеси «английского с нижегородским». Дикторы телевидения, раньше служившие образцом правильной речи, ныне не обходятся в передачах без досадных ошибок, которые случайными уже не назовешь. Если в такой опасности «могучий русский язык», что уж говорить о языках национальных.

Я был недавно в Новосибирском университете, там принят кодекс корпоративной культуры, в котором прописано, как должен себя держать студент и преподаватель. Такой кодекс не помешало бы ввести в каждом учреждении. Преподаватель, к примеру, обязан быть — а не казаться — человеком интеллигентным — и в одежде, и в манере общения. Там понимают, что никакие успехи в экономике не будут достигнуты при низкой культуре. Думается, уровень культурного воспитания столь низок еще и оттого, что в школах работают одни женщины, что, конечно, зависит от уровня зарплаты, никак не подходящей мужчине-кормильцу. В российских школах преподаватели-мужчины составляют 16 процентов, в Башкортостане — 10, в Швеции — 90. Упаси Бог заподозрить наших дам в бескультурье, но если в школе нет мужчины — не будет должного порядка, дисциплины. Да и на чьем примере будут учиться мальчишки — будущие мужчины галантному отношению к дамам?

— Уличный язык, язык вывесок, названий улиц тоже входит в понятие языковой грамотности. Что вы можете сказать о нем?

— Я живу на улице Мустая Карима. Там огромное количество учреждений. Большинство вывесок — на английском языке, даже не на русском. А на башкирском вывеска одна — указывающая, где находится администрация. В Париже, например, нет ни одной английской вывески. Как-то вот обходятся они без английского. Да еще и крупные штрафы платят за искажение родного языка. У нас комиссия работает в мэрии по исправлению ошибок того самого уличного языка, оказывается, даже премии получают. А число ошибок с каждым годом все растет.

— Вернемся к журналистике. Вам не кажется, что она — как живопись: талант журналиста или есть в человеке, или его нет?

— Согласен, талант журналиста — это талант, данный Богом. А кроме таланта, это, безусловно, самообразование. Когда я работал деканом факультета башкирской филологии и журналистики, очень был дружен с Ясеном Николаевичем Засурским —деканом факультета журналистики МГУ. Ему сейчас 90 лет. Так вот он так учил молодых журналистов: «Идеальным журналистом мне видится человек, в первую очередь хорошо образованный. Та речь, которую я слышу по радио и из телевизора, повергает меня в ужас. В газетах, разумеется, неграмотностей меньше, зато множество глупостей. Не смогу простить студенту неуважения к той профессии, которую он выбрал».

— В чем, по-вашему, основная задача журналиста? Бытует мнение, что газета должна информировать, учить, развлекать.

— Я бы хотел добавить к этому, что журналисты должны критично относиться к событиям времени, в котором они живут. Журналисты на самом деле должны быть четвертой властью и своими предложениями, статьями помогать обществу бороться с недостатками. Как говорил тот же Ясен Николаевич: «Думаю, что журналистика — это и четвертая власть, и зеркало. Но наша журналистика даже сейчас при всех элементах давления, в том числе и денежного, делает очень многое для того, чтобы люди узнали правду».

— Вы работаете среди студентов уже полвека. Как изменилась молодежь за это время, труднее ли стало находить с ней общий язык?

— Сейчас студентам учиться легче, несмотря на финансовые сложности. Мы ведь в их возрасте и не знали, что такое общежитие. Для всего университета был на улице Гоголя двухэтажный деревянный дом, половину которого занимали преподаватели. Студенты жили, в основном, на частных квартирах. Платили за них по пять рублей.

Библиотеки были бедные — в смысле нехватки книг, учебных пособий, методичек. А уж то, что у студентов будут компьютеры, и во сне присниться не могло. Но все же мы порядком отстаем от других стран. Одна моя аспирантка вернулась из Китая. «Что, — говорит, — сказать, Марат Валиевич, зашла я в комнату общежития и ахнула: там все приготовлено для комфортного проживания и учебы».

Может быть, потому, что у самого в студенчестве жизнь была не сахар — в смысле быта, я их хорошо понимаю, а хорошо понимаю — значит, и общий язык легко нахожу. Несмотря на их «драйвы», «кайфы» и «баяны». И довольно бесцеремонное, впрочем проходящее со временем, обращение с языком. Например, помню, пишет студент заявление ректору: «Прошу предоставить мне место в общаге».

— Чего, по-вашему, не хватает молодым, начинающим журналистам?

— Думаю, все-таки знаний: литературы, жизни. Должно войти в обычай постоянно читать специальную литературу. Журналист, как и каждый человек, обязан каждый день работать над собой.