Открытия и загадки исчезнувшего шихана

Всего несколько лет назад стерлитамакские шиханы Торатау, Юрактау и Куштау вошли в состав геопарка «Торатау». Шахтау, четвертый шихан, пущенный в разработку для содовой промышленности еще в прошлом веке, конечно, уже не сможет встать с ними в одном ряду. Однако ведущий научный сотрудник Палеонтологического института РАН, заведующий лабораторией моллюсков Алексей МАЗАЕВ уверен: карьер, оставшийся на месте Шахтау, также необходимо включить в состав геопарка, а кроме этого организовать палеонтологический музей, изюминкой которого стали бы находки, сделанные российскими учеными.

— Алексей Вячеславович, вы уже десять лет приезжаете на карьер Шахтау в полевые экспедиции. Чем он вас так притягивает?

— Своей уникальностью: здесь, с одной стороны, можно увидеть поразительное многообразие древних организмов, а с другой — само его положение обязывает к детальному изучению. Нигде больше в мире нет такой картины, которая сложилась здесь, в долине Белой, где на поверхность земли геологическими процессами была поднята цепочка древних рифов, к тому же хорошо сохранивших свою форму. На самом деле такие же по строению шиханы встречаются и дальше вдоль Уральских гор — в виде естественных обнажений по рекам или, наоборот, глубоко под землей, но такой эффектной картины нет нигде.

Что же касается Шахтау, исторически так сложилось, что его начали разрабатывать после войны, когда вся страна работала на результат и люди брали природные богатства без оглядки. Это был век производства. Нужно было развивать химическую промышленность — известняк лежал на поверхности, искать нефть — она добывалась из пород того же возраста. Первая в Башкирии ишимбайская нефть залегала в точно таком же шихане, только на глубине более километра.
Беда Шахтау в том, что когда его начали разрабатывать, было крайне мало людей, которые занимались фундаментальными исследованиями. Мы, можно сказать, заскочили в уходящий поезд в последний момент. Но даже так получили потрясающие научные результаты, без которых наши представления о палеонтологической и геологической истории мира были бы другими.

— И какой же была эта история? Каким был мир, когда на нашей земле только формировались шиханы?

— Процесс этот начался в позднем карбоне около 300 миллионов лет назад и продолжился в ассельском и сакмарском веке пермского периода. На планете в тот период существовало два древних океана — Палеотетис и Панталасса, соединявшихся большим проливом, располагавшимся на месте современных Уральских гор, которых тогда еще не существовало. Мы сегодня предполагаем, что пролив выполнял ту же функцию, что и теплое течение Гольфстрим. А все благодаря находкам. Полной неожиданностью для нас стало, например, обнаружение отдельных видов аммонноидей и брюхоногих моллюсков, которые до этого встречались в США, Индонезии и на Памире. То есть через Уральский пролив они распространялись по древним бассейнам.

По обе стороны от пролива находились континентальные платформы, которые постепенно сближались. В результате этого процесса край Восточно-Европейской платформы постепенно погружался. Вдоль всего этого края начали расти рифы. Живые организмы — их строители — тянулись к поверхности воды, и поэтому рифы приобрели коническую форму, в науке она называется пиннакл. И каждый шихан — это отдельный древний риф-пиннакл. Процесс роста рифов длился около девяти миллионов лет.

Затем материки сомкнулись, образовав единый континент — Пангею, Уральский пролив закрылся в южной части и превратился в залив. В результате произошли глобальные изменения: климат стал засушливым, вместо чистых известняков начали образовываться терригенные породы (песчаники, глины), а также гипс и соли. Появились совсем другие животные. На планете случился кризис, предшествовавший великому пермскому вымиранию. В последующем благодаря целой череде кризисов появился совершенно другой животный и растительный мир мезозойского облика. Возможно, этому кризису обязан своим появлением на планете человек.

— А как формировались сами шиханы, вам удалось выяснить?

— Да, благодаря тому, что смогли заглянуть внутрь Шахтау. Ведь палеорифы неоднородны по строению. Поверхность целых шиханов — это результат самой последней стадии роста, она сложена сакмарскими известняками.

Сначала появились иловые холмы. На них поселились тубифитасы — существа, систематическую принадлежность которых мы до сих пор не определили. Ветвистые трубочки тубифитесов задерживали ил. Холмы стали привлекательными для других животных: брахиопод, мшанок, карбонатных водорослей — основных рифостроителей. Были здесь и кораллы, причем такие, которых сегодня уже не существует, — четырехлучевые (ругозы).

Затем на рифе появились новые строители — загадочные существа палеоаплезины. Они формировали гигантские заросли. Каждая палеоплезина была похоже на кубок неправильной формы, образованный тонкой карбонатной пластиной.

В карьере оказались и другие уникальные находки. Например, мы нашли самую древнюю устрицу в мире, которая существовала 295 миллионов лет назад. До этого устриц моложе «наших» на 10 миллионов лет обнаружили в США. Открыли древнейшего двустворчатого моллюска рода Pinna, которые обитают и в современных морях.

Как оказалось, здесь существовали формы жизни, которые ранее считались вымершими еще в девонский период, и, наоборот, такие, которые нам были известны только из животного мира мезозоя.

Мы также собрали огромную коллекцию наутилоидов (подкласс головоногих моллюсков. — Авт.). Сейчас на планете существует не более десяти видов этих реликтовых моллюсков. В палеозое их было намного больше. Но в таком количестве и разнообразии, как в шиханах, их не находят нигде. Мы описали уже более 40 видов этих моллюсков. Все эти виды новые. Кстати, по размеру некоторые из них были огромными: рабочие-ветераны сырьевой компании рассказывали нам, что находили окаменелости величиной с колесо «КАМАЗа». Не знаю, насколько достоверна эта информация, но, к сожалению, люди ничего не сделали, чтобы их сохранить.

— Какое самое большое существо удалось обнаружить?

— Это акула геликоприон, найденная в одном экземпляре, которая была выделена в отдельный вид — «шахтауитес». Точнее, был обнаружен только фрагмент ее челюсти в виде спирали. Ученые долго ломали голову, к какому месту приставить эту спираль, наконец пришли к выводу, что так выглядела ее челюсть: зубы со временем не выпадали, росли новые, и хрящевая ткань заворачивалась в спираль. Это оказалось очень удобным: акула питалась наутилоидами, а зубная спираль помогала их поймать и перегрызть в воде. (Сегодня эта находка хранится в музее камня имени Ивана Скуина на территории содовой компании. — Авт.).

И много загадок нам еще предстоит разгадать.

— Вы еще в 2019 году предлагали включить Шахтау в состав геопарка «Торатау». Для чего это нужно?

— Да, эта идея витает в воздухе. Дело в том, что если сейчас мы не сохраним ценные образцы ископаемых, они могут исчезнуть. Я сам занимался отбором пород.

Сырьевая компания оказывала помощь, предоставляла транспорт, потому что вес некоторых глыб достигал тонны. Сейчас они хранятся на ее территории.

Палеонтологическое наследие Шахтау заслуживает отдельного музея того же уровня, что и музей пещеры Шульган-таш, который у вас недавно открылся.

И он, и геопарки «Янган-тау» и «Торатау» в Башкирии появились благодаря политической воле руководства республики. Это были очень правильные и своевременные шаги. И я уверен, что только волей Радия Хабирова можно сохранить наследие шиханов.

— Каким вам видится этот палеонтологический музей?

— На территории геопарка «Торатау» есть 17 геоточек, часть из которых имеет отношение к шиханам, другие — к девонским, каменноугольным и другим отложениям.

Музей на основе геоточек мог бы показать различные геологические процессы. Однако основной фишкой все же является история шиханов.

Музей мог бы стать точкой притяжения для обычных людей, нести образовательную функцию. Кроме того, он может выполнять функции научного центра, привлекающего ученых со всего мира.

Дело в том, что ученые заинтересовались шиханами еще в 1937 году, когда в СССР прошел международный геологический конгресс и в Башкирии тоже побывали его участники. С тех пор интерес к палеорифам не ослабевает. А новая его волна поднялась после наших научных публикаций: одной монографии, множества статей. По числу прочтений в интернете мы видим, насколько эта тема всех интересует.

И сегодня при создании музея мы можем оказать поддержку в области палеонтологии шиханов, а ученые уфимского геологического института — по другим геологическим точкам. Уровень музея «Шульган-таш» позволяет нам надеяться, что это будет не менее грандиозное и важное с научной точки зрения учреждение.