Снова вижу я прекрасное далёко…

В Уфе открылась выставка, призывающая каждого возвратиться к своей мечте, к давнему, непосредственному восприятию окружающего мира. И называется она «Большая Медведица».

Интрига с развесом и вывеской

Художники, как правило, — народ изобретательный и на фантазию не жалуются. Вот разговор в автобусе двух таких оригинальных личностей:

— Вчера Ваську-то повесили?

— Конечно. Как обещали.

— Быстро?

— А чего тянуть?

— Справа? Где сам просил?

— Нет, прямо у входа. Чтобы, как зайдешь, сразу видно было.

Окружающие от такого нагло-кровожадного разговора чумеют и стараются отодвинуться подальше.

А на самом деле описанный выше процесс на профессиональном языке называется «развес». Это когда экспозицию на выставке меняют.

Или вот такой эпизод. Человек, не сильно вхожий в жизнь живописца, впервые приходит в мастерскую и слышит такой диалог:

— Ну что, в «Подарочный» кто пойдет?

Новичок смущается и думает: «Вот неудобно получилось! У кого-то, наверное, день рождения, а я без подарка приперся».

На самом деле «Подарочный» — это «под арочный», маленький такой продовольственный магазинчик под ближайшей аркой. Вообще без вывески. «Азык тулек», и все.

Это я к чему? Это я к тому: в Уфимской художественной галерее открылась первая в этом году выставка под интригующей вывеской «Большая Медведица». От такого названия чего угодно можно ожидать.

Маршрут «Караяр — Большая Медведица»

Но нет. Все оказалось гораздо более серьезно, масштабно и где-то даже по-вселенски.

Как известно, время творческих групп, художнических объединений прошло. Ритм жизни, видно, другой. Не успеет народ собраться для служения какой-нибудь очередной концепции, как тут же разбегается. Поэтому на смену относительно долгоиграющим творческим союзам пришло время разовых идей и проектов. Одним из таких проектов и стала «Большая Медведица».

Автор идеи скульптор Фирдант Нуриахметов задумал возвратиться в мечту, в детство, в непосредственное восприятие окружающего мира, но — с сегодняшней точки зрения, уже взрослого человека. Вспомнилось ему свое отрочество, село Караяр в Караидельском районе, где они мальчишками не спали ночами, все смотрели в звездное небо, отыскивая глазами обе Медведицы, скорее похожие на два ковшика, большой и маленький: «Вот бы туда полететь!».

Так родилось это «игрословно-адресное» название выставки, как выразился один из ее организаторов скульптор Владимир Лобанов. В экспозиции представлены живопись, скульптура, графика.

Вначале под знамена «Большой Медведицы» собрались больше трех десятков мастеров, и выставка состоялась в Художественном музее имени М. Нестерова. Сейчас переехала сюда, на Революционную, 34, но уже в усеченном составе участников — 18 человек (по наличию свободных площадей). Среди известных имен, кроме названных Нуриахметова и Лобанова, — Сергей Краснов, Айрат Терегулов, Расих Ахметвалиев, Василь Ханнанов, Ринат Минибаев, Михаил Спиридонов, фотографик Николай Марочкин…

Один день из жизни пионерлагеря

История черно-белых фотографий Марочкина, — пожалуй, максимально приближенная к задумке выставки, — еще и особенно интересна.

Ровно тридцать три года назад молодой, тогда тридцатилетний перспективный фотограф Марочкин оказался вдруг… в пионерском лагере. С заданием сделать фоторепортаж на тему «Один день из жизни пионерлагеря Уфимского тепловозоремонтного завода». Было это в лесопарковой зоне, где-то в районе нынешней ВДНХ. Репортаж сделал, что-то тогда пригодилось, но далеко не все. Остались лежать в запасниках штук семь черно-белых пленок. И вот пришел, похоже, их черед. Этакий взгляд из своей молодости в чужое детство с высоты сегодняшней зрелости!

Как их, эти раритетные пленки, Николай доводил до ума — отдельная песня. Нет смысла даже вникать во все мудреные, часто иностранные названия и термины, стоимость многодолларовой техники и технологий, которые использовал Марочкин для полноценного восстановления исторических, без преувеличения, кадров. Но факт остается фактом. Фотографии восстановлены, причем в самом надлежащем, то есть выставочном, виде. Кстати, с 200 сохранившихся негативов автор отпечатал в результате всего девять фотографий, потом располагал их и так, и этак, пока наконец… не убрал еще одну. Вот красногалстучные невпопад маршируют на линейке, вот они же себя под гипсовым Лениным «чистят»… Многие из них сегодня, возможно, уже бабушки и дедушки.

— А вот, смотрите! — Николай подводит к одной из фотографий. — В лагерь приехал духовой оркестр! Куда ж железнодорожники без духового оркестра? Музыканты ушли на перерыв, пацаны тут же расхватали инструменты. Прилипли к трубам, горну, геликону… Глаза выпучены, щеки раздуты, играть не умеют, но пыжатся. Смешной снимок получился!

Евгений Винокуров — «сын» Сталина

За кулисами выставки — свои воспоминания детства. Известный художник и балагур Евгений Винокуров потчует собравшихся очередной байкой.
— А рассказать, как я сыном Сталина был?

— Ну давай!

— Значит, так. Начало пятидесятых. Как-то, не дождавшись, когда меня заберут из детского садика, который был примерно напротив нынешнего БГУ, я сбежал через дырку в заборе и отправился к матери на работу. Иду — сам себе — по Пушкина, народ удивляется: этакий шпендик и один на оживленной улице. Многие останавливают, спрашивают:

— Мальчик, ты куда идешь? Кто твоя мама?
Я говорю:

— Моя мама Таня. Я иду к ней на работу.

— А кто у тебя еще из родственников есть?

— Бабушка! Ее зовут Клава.

— А папа? Кто твой папа?

И тут я вытягиваюсь в струнку и громко, гордо так отвечаю:

— Мой папа — Сталин!

…Тут бежит мама, вытаскивает меня из собравшейся толпы и спешно уводит. Отругала, конечно. А я иду довольный, счастливый: у меня-то — полные карманы конфет, печенья, сушек и другой вкусной всякой всячины!