Хранители вечности

Сначала немного предыстории. Лениза Хусаиновна камушки собирает более пятидесяти лет.

Она по нескольку раз обошла все заповедные уголки Белоречья, выискивая редкие минералы.

Да что там Белоречья! География ее поисковой работы распространялась даже до Волги. Сегодня в ее коллекции тысячи камней. Может быть, десятки тысяч, она и сама не знает. То, что мы порой беспардонно топчем ногами во время всевозможных туристических походов, оказывается, представляет ценность… Впрочем, обо всем по порядку.

У Ленизы Селиверстовой в доме на днях случился ремонт, и она еще не до конца опомнилась от этого события. Тысячи и тысячи камней, лежащих на полках и в ящиках, пришлось перекладывать с места на место. Она грешным делом даже роптать стала, причем на саму себя: «И зачем я столько минералов в дом принесла? Другие люди живут и радуются на старости лет, а я камни ворочаю…»

Лениза Хусаиновна давно на пенсии, она много лет работала учителем физики в различных учебных заведениях Белорецка. У нее двое детей и четверо внуков. Муж, Николай Иванович, давно смирился с ее увлечением камнями и даже приобщился к этому занятию: вместе с ней ходил в походы по молодости и смиренно таскал тяжеленные рюкзаки с минералами. Сколько было радости разбирать потом эти пыльные булыжники, которые у простых обывателей не вызывали никакого интереса. Порой какой-нибудь редкий минерал обнаруживался рядом с автобусной остановкой: он мог выйти наружу после того, как рабочие снимали верхний грунт при строительстве дороги.

— Посмотрите, разве это можно не любить! — восклицает Лениза Хусаиновна, показывая мне минерал из своей коллекции.

Беру его в руки и начинаю рассматривать.

— Это агат, — поясняет Лениза Хусаиновна.

Она смотрит на камень с каким-то внутренним почтением…

— А это горный хрусталь, — произносит коллекционер, показывая мне замысловатую природную конструкцию из наросших друг на друга светящихся на солнце кристаллических образований.

Потрясающе! Как будто неведомый скульптор воплотил таинственный замысел в причудливую картину. Впрочем, почему скульптор неведомый? Его имя — Природа.

— Что вы здесь видите? — спрашивает меня хозяйка дома, предлагая расшифровать очередной замысел.

Я гляжу на строгие грани кристаллов, сросшихся между собой, и представляю сторожевую башню, которая вдруг рухнула от старости, слегка повредив частокол вокруг.

— Мне нравится, как вы мыслите, — улыбается Лениза Хусаиновна.

Воодушевленный комплиментом, я смело начинаю расшифровывать рисунки на других минералах.

Лениза Хусаиновна демонстрирует лазурит — синеватый камень с белыми прожилками. Линии безу­пречно ровные! Природа никогда не ошибается в стройности своих изображений.

Беру в руки яшму. На камушке отображен лунный кратер. Такое впечатление, что это не рисунок природы, а фотография, сделанная из космоса.

А вот агат… Совершенно замечательный экземпляр!

— Посмотрите на рисунок, — говорит Лениза Хусаиновна, показывая на композицию линий и цвета. — Видите дворец?

— Вижу! — восторженно выдыхаю я, глядя на великолепный «замок», выполненный в различных тонах. А рядом — замерзшее озеро, куда скоро придет детвора со всей округи кататься на коньках. Но пока раннее утро, и дети спят. Дворец тоже еще не проснулся, ставни закрыты, лучи первого солнца слабо отражаются от купола дальней церкви. Это вполне очевидные и явственные образы.

Скажу прямо: если бы мне эту картину показали в качестве репродукции и сказали бы, что это работа какого-нибудь известного художника, я бы, не задумываясь, поверил. Но это нарисовала природа много веков назад. Этот камушек был частью чего-то общего — какой-то огромной горы, на которой и возвышался сказочный замок. А потом, после страшной стихии, гора превратилась в кучу обломков, и они были тысячелетиями похоронены в недрах земли. Один из них вышел наружу под воздействием глубинных толчков и через тысячи лет попал в заботливые руки Ленизы Хусаиновны. Природа распорядилась так, чтобы на нем остался слабый отпечаток былой красоты таинственного замка…

Мне предложено полюбоваться опалом. Минерал напоминает два лепестка, на которых тоже запечатлено что-то волшебное. Это сюрреалистические образы в сочетании красок, полутонов и оттенков. Пробую читать рисунок.

— Это море, которое волнуется перед бурей, — произношу я.

— А мне видится снег, он тихо падает на замерзшую землю, — говорит коллекционер.

Я долго рассматриваю минералы. В квартире Ленизы Хусаиновны расположены большие стеллажи с экспонатами. Они в каждой комнате, кусочки Вечности!

Один из минералов напоминает разрезанную пополам булку. Это сравнение несколько коробит коллекционера, она морщится, но интеллигентно молчит.

«Булка» в сердцевине имеет несколько исторических трещин, вокруг которых располагаются цветные спирали, уходящие далеко внутрь.

— Этому камню, наверное, десять тысяч лет, — произношу почти машинально, глядя на спирали времени.

— Миллионы! — тут же восклицает Лениза Хусаиновна.

Я держу в руках время! «Булку», вернее, спектропирит коллекционер нашла в районе Ульяновска на берегу Волги. Камень отшлифован водами, по которым ходили грозные славянские ладьи и хазарские караваны. Минерал наверняка помнит конницу Чингизхана, и, быть может, трещина на нем осталась от копыт монгольских лошадей. На каждой спирали замысловатого рисунка запечатлены загадочные события незапамятных времен…

— Это настоящее таинство, когда камень отмываешь от грязи и проявляется рисунок, — говорит Лениза Хусаиновна.

Я слушаю и думаю, что такое же торжество духа наверняка испытывают реставраторы икон, обнаружив под наслоением краски лики полузабытых святых. Камни — это тоже иконы! Это стихийные образы прошлых тысячелетий... Природа словно хочет о чем-то предупредить нас, предлагая вчитаться в кристаллические рисунки древних минералов. Вот, например, один из них, где серые тона смешались с темно-коричневыми оттенками, а посередине — красные кровавые разводы.

Это образ далекой войны… Люди во все века только тем и занимаются, что нещадно убивают друг друга. По большому счету, вся история человечества — это сплошная история войн. У древних славян, например, на один год мирного времени приходилось четыре года военных лихолетий. Человека пяти лет от роду сажали на лошадь и учили убивать врага, в тринадцать он уже был воином, в шестнадцать лет женился, в тридцать пять погибал на поле брани или становился одним из калик перехожих, которые странствовали по Руси.

Через тысячу лет, а то и больше, кто-нибудь тоже найдет камень, на котором будет отпечатан образ сегодняшних событий. Странник будет читать эти знаки, пытаясь разгадать, о чем говорят оплавленные края и кварцево-багряные разводы на витиеватом и страшном рисунке прошедшей эпохи. А на срезах минералов проявятся очередные исторические спирали. Камни неумолимо и честно хранят историю человечества.

— Под прямыми солнечными лучами камни держать нельзя, — говорит Лениза Хусаиновна. Она показывает минерал под названием цитрин, где отдельные кристаллические вкрапления помутнели от солнца.

О минералах она знает все. Я думаю, что она даже разговаривает с камнями, пытаясь постичь информацию, запечатленную на кристаллических рисунках.

Из Африки один из ее учеников привез камень, который называется «роза пустыни». Минерал образовался из песка, который веками запекался на палящем солнышке. Он приобрел совершенно причудливые формы, и если присмотреться, то в этом природном орнаменте можно увидеть два букета роз.

В глаза бросается блестящий черный гранат с золотистыми вкраплениями. Они выглядят как звездочки, а сам камень олицетворяет Вселенную!

Об этой коллекции можно рассказывать бесконечно, прочитывая природные орнаменты, рисунки и знаки на срезах и в самой структуре камней. Запомнился один хрусталь в виде колоколенки. Внутри него кучкой собрались облака, остальная часть осталась прозрачной, как слеза ребенка. Небольшой, казалось бы, хрусталик содержит в себе небо!

Напоследок, разглядывая картины на стенах квартиры, интересуюсь у Ленизы Селиверстовой:

— Это ваши работы?

— В основном мои, — отвечает она и рассказывает, что рисовать стала относительно недавно.

— Это дорога на Отнурок, — показывает она на одну из работ. — Узнаете?

Узнаю. Я лишь недавно ездил туда и помню этот красивый поворот реки…

Картины очень нежные. Я не могу подобрать другого определения. Да, они исполнены бережнго отношения к родному краю и тем местам, где Ленизе Хусаиновне довелось побывать с мужем. Вот, например, несколько шаланд на волжском заливе. А вот узнаваемый район Осетрового пруда — зимой там пустынно и тихо.

Ряд картин она передала в дар Белорецкой картинной галерее. Как и свои камушки: благодаря ее стараниям в четырнадцатой гимназии создан небольшой музей. Экспозиции минералов, собранных Ленизой Хусаиновной, на постоянной основе выставляются на курорте «Янган-Тау» и в государственном природном заповеднике «Шульган-Таш». В Белорецке тоже проводилось несколько выставок природных находок из коллекции Селиверстовой. Сегодня она думает о новых экспозициях.