Слово за Центробанком

Теоретически единой мировой экономики быть не может, ибо правительство любой страны действует лишь в интересах своих граждан. Однако современный финансовый рынок на эти условности внимания не обращает. И здесь не имеют смысла споры, признаем ли мы это пространство общим: шаги, предпринимаемые в рамках одной страны, априори влияют на всех. На прошедшей неделе таким шагом стало заявление Банка Японии о введении отрицательной депозитной ставки — минус 0,1%. При этом островное государство стало четвертым в мире, доплачивающим банкам за взятые у него кредиты.

Долгое время японская иена среди инвесторов считалась валютой-убежищем, что в случаях финансовых катаклизмов означало неизменный рост ее курса. Однако с приходом к власти нового премьера Синдзо Абэ, поставившего целью выход Японии из многолетней ловушки дефляции и почти добившегося этого посредством запуска многомиллиардной программы количественного смягчения, иена менее всего напоминала рыночный актив с предсказуемым поведением.

Поверившие в апокалипсис на рынках были нещадно выгнаны из «убежища» непредсказуемым маневром. Ведь еще неделю назад глава японского ЦБ уверял всех в нецелесообразности введения отрицательной ставки, предположив только возможность расширения количественного смягчения.

Но дела, видимо, стали настолько плохи, что в Японии решились на «разогрев» экономики.

В итоге вышел рост всех мировых площадок, которые и так чувствовали себя довольно уверенно на фоне заявлений Федерального резерва США о преждевременности дальнейшего повышения ставки по доллару.

Они, конечно, могут сделать «финт ушами» и повысить ставку в марте, но предполагать подобное мешают цифры ВВП. Судите сами: во втором квартале 2015 года увеличение валового продукта в США составляло 3,9%, в третьем уже только 2%, а в четвертом и вовсе 0,7%. Так что при продолжении негативной тенденции об укреплении доллара мы, вероятно, забудем до осени.

А там основной драйвер движения американской валюты — выборы президента с непредсказуемыми пока что рисками.

На этой же неделе состоялось и заседание российского ЦБ, в четвертый раз подряд оставившего ключевую ставку неизменной (11%). Впрочем, мало кто ожидал, что при двухзначной цифре инфляции, с одной стороны, и периодических «обвалах» национальной валюты — с другой, ведомство Эльвиры Набиуллиной решится двигать рынок в определенном направлении.

Хотя пора бы уже.

И об этом недвусмысленно говорят цифры Росстата, сумевшего наконец-то подвести экономические итоги 2015 года. Рассчитываемый по новой методике ВВП упал на 3,7%, промышленное производство — минус 3,4%, инвестиции в основной капитал — минус 8,4%, дефицит бюджета — 2,6%. Плюс 3% получили в сельском хозяйстве, но, увы, радости они не приносят — год назад было 3,5%. Розничные продажи сократились на 10%, реальные доходы — на 4%, зарплаты — на 9,5%.

Замечу, среднегодовая це-на барреля нефти в прошлом году составила $54, снижаясь в этом до $27. Профильные министры не обещают нам чуда, призывая привыкать к длительному периоду низких цен в отрасли. Следовательно, в российской экономике 2016 года становится гарантированно меньше денег, что с учетом западных санкций, перекрывших дешевое кредитование, неизбежно приведет к стагнации производства и дальнейшему падению жизненного уровня россиян.

Но если Центробанк вдруг это осознает и, расставив приоритеты в пользу развития экономики, начнет активные действия, у бизнеса и страны в целом есть неплохой шанс оставить за прошлым годом звание худшего в современной истории России.