«Завтра — война!»

За считаные часы до нападения гитлеровцев один из немецких солдат прибежал на советскую погранзаставу и предупредил советское командование о неминуемой войне… Об этом знают многие. Гораздо меньше известно, что стало с перебежчиком дальше. Между тем судьба его оказалась связана, пусть ненадолго, с Уфой. Нам удалось приоткрыть завесу этой тайны.

Через Буг — в историю

Ныряя в воды Буга, он, конечно, не знал, что его ждет.

Не знал, что его предупреждение не поможет Красной армии. Что его, однако, успеют допросить и отправить в тыл раньше, чем гитлеровские войска сомнут советскую оборону на западной границе. Что им заинтересуются советские пропагандисты, благодаря чему он войдет в историю. А далее ему предстоит попасть под следствие, потом в психушку и, наконец, безвестно сгинуть на просторах неведомой России…

Факт задержания перебежчика по имени Альфред Лисков (встречается также написание Лискофф, Лискоф, Листков и т. д., нем. — Alfred Liskow) отражен в нескольких донесениях, в мемуарах советских военачальников, а также в комментариях историков.

Картина получается такая. В девять вечера пограничники приводят к начальнику 90-го погранотряда (находился в районе городка Сокаля Львовской области) майору М. С. Бычковскому немецкого солдата в мокрой форме. Он что-то взволнованно говорит… По-немецки майор не понимает, переводчика под рукой нет — приходится везти немца в город Владимир-Волынский, в комендатуру. Лишь в полпервого ночи начинается допрос.

Майор Бычковский сроч-но доносит в округ о происшествии и… слышит совет не поддаваться панике. Тогда в нарушение субординации он звонит командующему армией. Тот выслушивает майора с таким же недоверием, но его донесение все же передает в Москву.

…Тем временем майор Бычковский проводит второй допрос перебежчика.

Из воспоминаний начальника 90-го погранотряда М. С. Бычковского (он выжил и дослужился до звания генерал-майора):
«Я лично твердо также не был убежден в правдивости сообщения солдата Лискова, но все же вызвал комендантов участков и приказал усилить охрану госграницы, выставить специально слухачей к р. Буг и в случае переправы немцев через реку уничтожить их огнем. Одновременно приказал, если что-нибудь подозрительное будет замечено (движение какое-либо на сопредельной стороне), немедленно докладывать мне лично. Я находился все время в штабе.

Коменданты участков в 1.00 22 июня доложили мне, что ничего подозрительного на сопредельной стороне не замечено, все спокойно. Ввиду того, что переводчики в отряде слабые, я вызвал из города учителя немецкого языка, отлично владеющего немецким, и Лисков вновь повторил то же самое: немцы готовятся наступать на СССР на рассвете 22 июня 1941 г. Не закончив допроса солдата, услышал в направлении Устилуг (первая комендатура) сильный артиллерийский огонь. Я понял, что это немцы открыли огонь по нашей территории, что и подтвердил тут же допрашиваемый солдат. Немедленно стал вызывать по телефону коменданта, но связь была нарушена».

В районе Сокаля, где Лисков переплыл Буг, советские солдаты героически отбиваются от напавшего врага, а днем даже переходят в контратаку и отбрасывают немцев за реку, но из-за огромных потерь приходится отойти».

Перебежчика, правдивость слов которого так наглядно подтвердили гитлеровцы, довозят до полевого аэродрома неподалеку от Львова и на одном из последних уцелевших самолетов отправляют в Москву.

Димитров — не Димитров

И началась у него карьера пропагандиста. Уже 26 июня в «Прав-де» и «Известиях» появляется «Рассказ немецкого солдата Альфреда Лискофа». Он выступает перед рабочими и солдатами в Москве, Ленинграде и других городах СССР. Скоро становится членом Коминтерна, знакомится с его руководителями.

Интересно, что в родном пол-ку пропавшего ефрейтора поначалу записали в утонувшие при переправе через пограничную реку. В его измену окончательно поверили только в июле, когда нашли сбитый советский самолет, рядом с которым валялись листовки. На них красовалась фотография мнимого утопленника, призывавшего немецких солдат сдаваться Красной армии.

Гестапо взяло в оборот семью изменника, в результате чего мать от него отреклась. А на новой родине им скоро заинтересовалось НКВД.

Как полагает живущий в Германии исследователь и писатель Игорь Петров, Лискову надоело играть роль свадебного генерала, точнее, свадебного пропагандиста-ефрейтора. Видимо, он мечтал лично консультировать руководителей СССР. Но ему этого не давали. Лисков не особенно скрывал свое разочаро-вание.

Дневник Георгия Димитрова (в обратном переводе И.Петрова с немецкого издания):
«19.09.41. Назначил комиссию — Ульбрихт, Гуляев, Соркин — чтобы разобраться с делом перебежавшего к нам ночью на 22 июня немецкого солдата Лискова… Его поведение и его разговоры очень подозрительны...

22.09.41. С Мануильским, Ульбрихтом, Эрколи проверили дело немецкого дезертира Лискова. Своими замечаниями, что «коммунисты работают на фрицев», «руководство Коминтерна — предательское руководство» и пр., он навлек на себя подозрения. Не безумен ли он? Или агент? Дал указание внимательнее проследить за ним».

Указание «внимательнее проследить» дало результаты. Товарищам Лискова по работе в Коминтерне (некоторые, похоже, были и его соседями по коминтерновскому общежитию) было о чем рассказать. И. Петров нашел в архиве четыре отчета за сентябрь — декабрь 1941 года.

Так, лидер компартии Индонезии, подписывавшийся «Семаоэн», донес, что странный немец уверен: генерального секретаря исполкома Коминтерна Георгия Димитрова… подменили!

«25.IХ — 41 г. во время тревоги Листков (так в оригинале — И. С.) говорил со мной уже на другую тему, — сообщает Семаоэн. — Он прочитал мне свой план книги, которую он хочет писать. В плане выявлялось его мнение, что как будто тов. Димитров — это не тов. Димитров, потому что настоящий тов. Димитров уже убит фашистами в тюрьме после процесса по делу пожара Рейхстага. Тов. Димитров, по его же предположению, должен быть брат погибшего тов. Димитрова. А этот брат перешел в лагерь фашистов и послан ими в СССР в качестве настоящего тов. Димитрова, чтобы натворил беду в Коминтерне и в рядах большевиков... Листков показал мне книгу о тов. Димитрове, где помещены некоторые фотографии тов. Димитрова. Две, три из этих фотографий хотя и похожи друг на друга, но имеют различие в носе и ушах…»

Можно предположить, с каким возмущением читал Г. Димитров эти строки!

В следующем отчете Семаоэна сообщается, что Лисков сильно нервничает, называет окружающих сотрудниками НКВД в отличие от себя — истинного коммуниста.

Другой знакомый Лискова, подписавшийся «Наим Зогер», рассказал, что во время прогулки Альфред обнаружил у себя в кармане 8 рублей. Это его почему-то разозлило, и он со злостью заявил, что деньги ему подсунул некий троцкист и шпион.

Коммунист-гитлерист

В октябре сотрудников Коминтерна эвакуировали из Москвы в Уфу. Поездом, на барже, потом опять поездом… Дорога заняла два месяца...

Полный материал читайте в печатной версии газеты или PDF-формате.