Две новые сказки для ребят и взрослых

Художник приехал с дачи. Основательно переполненный. Впечатлениями. То есть очень уставший. И решил нарисовать пейзаж. Он разложил мольберт, достал краски. Сел в кресло и задумался — с чего бы начать? И незаметно для себя… уснул.

В тишине краски вдруг ожили и начали спорить, какую из них художник выберет первой.

— Конечно, меня! — выкрикнула нетерпеливая зеленая. — Там было столько зелени! Листья, трава, эти вот — как их? — хвойные насаждения… Все так и перло, так и перло! …Забор, кстати, тоже был зеленый!

— Нет, меня! — возмутилась в ответ обиженная синяя. — Это же цвет воды в реке! И колокольчика на клумбе! А потом, помните: графин, рюмки на столе тоже были синего стекла. И клеенка синяя. Почти…

— Ничего себе! — вспыхнула оранжевая. — А пламя костра под шашлыками? А ноготки, те, что рядом с колокольчиком? А порезанный на дольки апельсин? Хозяин им постоянно закусывал. …Думай, когда говоришь!

— Ну, положим, там не только апельсин лежал, но и лимон, который подружка хозяина посасывала гораздо чаще! — ехидно заметила желтая. — Не забывайте также про песок на пляже и про спелые-преспелые ранетки с соседской яблони. Это ж была вкуснотища!

— …Ах, а небо? Вы что, не помните изумительного неба, под которым они лежали? — томно потянулась до того дремавшая изнеженная голубая. — Я уж не говорю про глаза подружки. …Когда они, конечно, не были закрыты…

— Да бросьте вы ваше небо! Жарища! Духотища! Вот вечерний закат — это было зрелище! — раздраженно перебила ее принципиальная красная. — А приоткрытые губы… А? Я уж не говорю про соленые помидоры… Ну да, те, что с прошлого года. …Вещь!

— Помилуйте! — дождалась, наконец, очереди вечно медлительная фиолетовая и тут же опустилась на дно воспоминаний — Баклажан… Фиалки… Туча… Гроза… Сумерки…Тучи, тучи… Ах, какого неожиданного цвета стринги! Снова тучи, тучи…

…И вот тут — «Та-Та-Та-Та !!!» … Над ними вдруг величественно возвысилась Их Сиятельство Непревзойденная Белая!

— …Ну что вы тут разверещались, дурочки из хозмага? А? Я вас спрашиваю. Мелочь канцелярская! И почему так плохо думаем о Хозяине? …А? Только я одна знаю, что Он будет сегодня писать! И с кого начнет.

— С кого? — хором пискнули вдруг разом примкнувшие к зеленой желтая и синяя краски.

— Разумеется, с красной! Потому что Он будет писать радугу. А там все должно быть по порядку: Каждый Охотник Желает Знать Где Сидит Фазан. Красная, оранжевая, желтая, зеленая, голубая, синяя, фиолетовая. Понятно?

— Конечно, понятно! Я первая, значит, я главная! — зарделась от гордости красная.

— Цыть! — одернула ее Непревзойденная Белая. — На митинге будешь флагом махать! Главная — это я! Потому что я — это воздух. А без воздуха, без белого фона ни одной картины не сотворишь! Так что стройтесь, как я сказала!

…Ну, вот. Тут бы, дорогие мои, сказочку и закончить. Все же и ребенку ясно. Но… Но для взрослых есть продолжение.

…Внезапно в наступившей гулкой тишине — «Ту-Ту-Ту-Ту!!!» — раздался еще один голос, зловещий и скрипящий:

— Власть делите? Ну-ну! Маляра на вас нет. А кто вы такие без меня, без Тени, знаете? Легкомысленные пятна без плоти и сути — вот вы кто! А знаете ли вы, что если всех вас, охотничков-фазанчиков-шмакодявочек в одну кучу свалить да смешать, то как раз получусь Я! Только я! И никого больше на этом свете не останется! Даже вот этой бледной поганки, прикидывающейся королевой. Ха-Ха-Ха-Ха!!!

Да. Это была черная краска.

Вот теперь все.

Нет, опять не все. Тут мне подсказывают: «Напиши еще, что художник проснулся, потянулся, продрал глаза и лениво подумал: «Да ну его, этот пейзаж с радугой. Мучиться еще — краски подбирать, настроение передавать… Закрашу-ка я все черным, в черном все цвета есть…». И еще добавь: «Так родился «Черный квадрат».

А мне что? Я добавил.

А вы думайте.

Большая, чуть не холмогорская, корова стояла у реки, задумчиво что-то жевала и угрюмо смотрела в потемневшую осеннюю воду.

«Эх, была бы я рыбой! Нырнула бы сейчас, только б меня и видели!» — подумала, наконец, она.

Потом опять подумала, глубоко вздохнула, подняла свою грустную морду и остановилась взглядом на наглом воробье, прыгающем меж ее же лепешек.

«Эх, была бы я птицей! Улетела бы сейчас… К этой, как ее? Да хоть к чьей-нибудь. Где же юг-то у нас?» — еще тоскливее подумала корова и продолжила жевать свою монотонную жвачку.

Потом снова опустила голову в уже пожухшую, желто-зеленую траву и тут же уткнулась в свежий холмик чьей-то норы.

«Крот его побери, что ли? Не то суслик… Эх, была бы я тварью подземной! Шмыг — и нету! Ищи, как говорится, свищи меня, господин-товарищ Прозоров!» — совсем уж длинно подумала она, отчего с непривычки громко икнула и укоризненно поглядела на пастуха.

Корова была обижена. Причем именно пастухом Прошкой, как попросту звали его в деревне. Он только что стеганул ее кнутом, да так пребольно, что до сих пор горело под выменем. «Тебя бы так! Да по тому же месту, сморчок несчастный!» — злорадно представила она пастухово позорище и снова ушла в свои тягучие, протяжные мысли.

Вот она пришла домой, в родной ароматный хлев. Хозяйка вымыла ей вымя теплой водой с душистым мылом, вытерла мягкой тряпочкой и смазала маслом. Потом дала здоровенную краюху хлеба, посыпанную солью — а это ничуть не хуже пряника, который ей достался как-то летом от городской внучки, — потом, наконец, выдоила все молоко до капельки. И так легко на душе стало, так приятно, хоть стоя стой, хоть лежьмя ложись, и ветра нет, и мухи не кусают… Не говоря уж о волках. А чего их бояться, волков-то, в крепком, надежном хлеву? …Да, честно говоря, что уж хорошего и в рыбьей доле? Тут — крючки, там — сети, здесь какой-то гадостью травануть норовят… А у пташек что за жизнь? Век летай — век трясись, как бы кто не сцапал. А еда-то, прости господи, из-под нас… Я бы такую ни за что есть не стала. Ну, и под землей — что хорошего? Сыро, темно, червяки всякие… Это что — червяками питаться? Не-е-ет! То ли дело — пряник с глазурью! Да и хлеб с солью ничуть не хуже пряников ваших городских…

И тут опять — щщелк! Прошка, скотина, — кнутом. Да туда же, под самое брюхо:

— Шевелись уже, тварь худосочная! Ишь, размечталась… Так и норовит от коллектива отбиться…

А я что? Я — за коллектив. Ну, чуть приостановишься, чуть призадумаешься… Уж и помечтать нельзя…

Все.

Что говорите? Мораль? Да сколько угодно. «Мечтать — мечтай, да смотри не зевай!» — раз. «Пока до пряника доберешься, тычков не оберешься» — два. «Лучше щелкать кнутом, чем…» Нет, третьего не надо. Это ведь добрая сказка. И для детей тоже.