В Никольском завёлся звериный маньяк

В августе-сентябре Никольское трясло, как лихорадочного на печи. То там, то здесь с разницей в несколько дней со дворов ночами стали пропадать куры, утки, гуси, индюки, цыплята, кролики, иная мелкая домашняя живность, кою здесь держат в клетках или во временно сколоченных загончиках. Да не по две-три штуки пропадали, а чуть ли не десятками. Один Андрей Карась, по его словам, за ночь лишился 17 индюков и полутора десятков кур. Часть этой приличной «птицефермы» злоумышленник растерзал тут же, часть унес с собой. У Мухамадеевых «нечто неизвестное» хорошо порезвилось, у Володи Саломатова… У кого-то цыплята бесследно исчезли, ни перышка не осталось, как живьем проглотили, у кого стаю гусей кончали… Разумеется, местные сразу окрестили звериного маньяка чупакаброй, хоть и не знали, как она выглядит.

Пастух из соседней деревни, говорят, ее встретил. Рано утром. Он на коне сидел, и вдруг видит — та зараза бежит. Морда вытянутая какая-то, а передние ноги длиннее задних. Быстро бежит. И внимания вокруг ни на что не обращает. Опомниться не успел, — она уже в лесу скрылась. А вскоре собаки залаяли в двух километрах отсюда, у Володьки Беспоясова на пасеке, он там пару собак держит. Вот как быстро, вражина, бегает.

— Да нет, псины это одичавшие. Две. Здоровущие, черные. Я сам видел. Но не наши они, не никольские. У нас таких нет. И щенят, тоже черных, на ферме примечали. Только люди покажутся, они сломя голову в лес несутся!

— Ага! А не двуногие ли собаки-то?

— Не, не похоже. Человек бы все забирал. Да и покрупнее что уволок бы. Человеку и крепкий сарай подломить — не проблема.

— У Ленки Салимгареевой, говорят, пятнадцать кур пропало…

— Нет, у нее, сказывают, ястреб перетаскал.

— Пятнадцать за час? Ой ли?

— У многих в этом году ястребы цыплят уносили. Развелись стервятники. Ничего не боятся.

— Ага, считай, в каждом втором доме ружье, блин, а попробуй стрельни?! Из Красной Горки проверяющие набегут: кто стрелял, да зачем? В деревне, мол, нельзя. Статья. А как чупакабру выследить, так некому. Охотинспектор только за людьми следит…

В общем, много чего наслушался я от никольского народа в эту командировку. И про то, как Мишка Жуков капканы на зверюгу ставил (у него собаки тоже на пасеке). Не идет в капкан. Хитрая. Или умная шибко. И про то, что волкособ это на самом деле. И про то, как в прошлом году в Иглино такая же история приключилась, по телеку даже показывали. А нынче, видать, досюда добралась, сволочь этакая. Потому как в Шидах такие случаи тоже были, и в Юрмаше — у Петра Яркеева, и в Вознесенке — у Толи Просвирнина. Это кроме Никольского, конечно.

Из всех рассказов наибольшего внимания заслуживают, пожалуй, два. Оба собеседника — мужики серьезные, хозяйственные и на селе авторитетные.

Володя Беспоясов — пчеловод, собак своих, как уже поминалось, в лесу на пасеке держит, что и оголило тылы домашние. А то бы, может, драма не разыгралась. Таинственное (пока) существо (существа) разгрызло крольчатник, как картонную коробку, и разобралось сразу с 17 кролями.

— Вот, смотри. Пленку зубами рвали где-то на уровне шеи человека, а доски (на саморезах, между прочим!) поотшибали, как с сухой лесины сучки. Да, мне по грудь будет. Это какой же рост и какую силищу иметь надо! Заскочить, придушить, выскочить, опять заскочить…

— Значит, не один был?

— Похоже, что нет. Судя по множеству следов — целая стая. Может, родители так молодняк натаски­вали.

— Всех порешили?

— Крольчиха с крольчонком только в угол забились… Не успели до нее добраться или спугнул кто. Одного, придушенного, в дальнем углу закопали, где, видать, в огород и пробирались. Еще два кролика там же лежали, рядышком, аккуратно, будто человек положил, а не зверь какой. Остальные — как в воду канули. Не поодиночке же они добычу таскали. Так до утра пробегать можно…

Анатолий Просвирнин — тоже пчеловод, да не простой, а с дипломом. И дом у него тоже на краю села стоит, но это, похоже, никакого решающего значения не имеет. Жуков, вон, в самом центре Никольского живет, и ничего не помогло.

О пчелах своих Просвирнин может говорить часами, о том, например, как всей деревней отбивались они в этом году от применения полеводами китайских гербицидов, но и другие катаклизмы не обходят его стороной. В прошлом году, к примеру, забралась в сарай лиса, несколько индоуток и кур кончала. Прибежал сосед с ружьем. А стрелять-то нельзя! Так вилами закололи. Анализы провели — оказалось, бешеная.

Теперь вот — новая напасть…

— У меня стеклопакеты стоят, да еще телевизор ночью работал, ничего не слышно, что во дворе творится. Под утро вышел — гуси гогочут. Они у меня вместе с утками в теплице сидят. Смотрю — в теплице дыра, один гусь и утка придушены, одна покалечена, остальные гурьбой под гору несутся. И собаки две черные, молодые, — или мать с дочерью, или обе из прошлогоднего помета — в разные стороны разбегаются. Я, как был в трусах, — за утками…

Смех смехом, а людям, между прочим, — прямые убытки. Потому как насчитали мы общими усилиями на пять сотен дворов полтора десятка пострадавших хозяйств. Итого: за сотню свернутых голов, не считая потерь от налета пернатых.

— Ястребы, вороны совсем беспредельничают, — подтверждает Анатолий Просвирнин. — Я в этом году 60 цыплят выпустил, из них штук 40 только осталось. Не уследишь. Нагло так во двор пикируют, хватают, кто нерасторопней, прямо на дорогу напротив дома садятся и расклевывают. А ты сиди в окно смотри только. Стрелять-то нельзя. Не ближе 200 метров от деревни…

К чему все это я? Птицы да звери — твари бессловесные. Не ведают, что творят. Природный инстинкт, так сказать, и все прочее. Только тварь ведь твари рознь. Одно дело, коршун или сыч какой, от них хоть защититься можно, скажем, сетку натянув, а другое — жестокие, одичавшие собаки. Зима настанет — где они пропитание искать будут? Между тем из одного конца села в другой — километра два, и малышня, плетущаяся по утрам и вечерам в школу и обратно, вполне может встретить на каком-нибудь темном пустыре стаю таких вот звериных маньяков.

Так что? На бога понадеемся или побережемся и сами плошать не будем?

А пока что никольские ту же зиму и ждут: «Вот снег выпадет, мужики по следам эту зверюгу вычислят…».