Золотой стандарт просвещения

Раиль Мирваевич Асадуллин, доктор педагогических наук, профессор, будучи депутатом Госсобрания — Курултая РБ, с 2018 года возглавляет парламентский Комитет по образованию, культуре, молодежной политике и спорту. Наше интервью состоялось накануне его 70-летия, которое он отмечает 25 апреля. Раиль Мирваевич начал свой трудовой путь учителем школы села Кляшево Чишминского района, затем поднимался по карьерной лестнице и в 2005 году занял пост ректора Башкирского государственного педагогического университета, которым руководил 13 лет. Асадуллин всегда открыто высказывался о проблемах образования, поэтому наш разговор мы не могли не посвятить теме учительства и воспитания.

— Раиль Мирваевич, как вы стали учителем?

— Я из поколения романтиков. Мы восторженно наблюдали, как Юрий Гагарин первым покорял космос, а потом свой подвиг совершил Алексей Леонов. Нам, школьникам тех лет, хотелось следовать их примеру. Я отправился поступать в Санкт-Петербургское высшее училище гражданской авиации. Конкурс был 12 человек на место, и я не прошел.

Что делать дальше? Ведь ничего, кроме родных Чишмов и редких экскурсионных поездок в Уфу в парк Луначарского с неизменным 13-копеечным мороженым, я в жизни не видел. И, кроме как в аграрном вузе, себя не представлял. Ведь такой нужной профориентационной работы с нами никто тогда не проводил. У меня брат инженер, второй брат агроном. Папа с мамой всю жизнь работали в колхозе, я был шестым ребенком в семье. Поэтому маршрут жизни уже был предопределен этими обстоятельствами.

Вернулся, сдал документы в аграрный, но так как целенаправленно не готовил себя в этот вуз, снова не выдержал конкурс. Зато поступил в автотранспортный техникум. Два дня проучился и понял, что это не мое.

К тому же повстречал свою учительницу, обратившуюся ко мне со словами: «Здравствуй, студент!» То есть она даже не предполагала, что я могу быть не студентом. Стало неловко. И вот сталкиваюсь с нашим учителем физкультуры Асхатом Магиззяновичем Галигеевым. И он без нравоучений и упреков просто сказал: «Раиль, ты же умеешь работать. Был капитаном туристской команды школы, секретарем комсомольской организации, хороший спортсмен. А в школах не хватает учителей физкультуры. Пока иди туда, потом в армии определишься».

Забрал документы из автотранспортного техникума. РОНО меня направило в школу в Кляшево, где кроме физкультуры мне дали часы по черчению, труду и истории. Я был чуть старше своих учеников. Они не привыкли ходить на уроки физкультуры, их просто не было. Но уже к октябрю ситуация изменилась. Смотреть, как я провожу уроки в фойе колхозного клуба, приходили даже местные бабушки. Хотя вроде ничего особенного не происходило: учил ребят легкой атлетике, спортивным играм, гимнастике, лыжам. Уже на первых же районных соревнованиях по лыжным гонкам член нашей команды едва не занял первое место. Соревнования стали событием для ребят, они с большим задором и удовольствием занимались спортом.

В армию меня провожала почти вся школа, а во время службы получал по десятку писем в день: «Абый, возвращайся!» Тот фактор, что я нашел отклик в сердцах ребят, также повлиял на дальнейший выбор профессии.

Когда я демобилизовался, как раз открылся биолого-химический факультет пединститута. Легко прошел по конкурсу.

Кстати, я не единственный учитель в семье. Моя старшая сестра работала преподавателем математики и физики, ее муж был историком. Он много и интересно рассказывал о своей работе. Но главным примером служили мои школьные учителя.

Удивительные люди, истинно любившие детей. До сих пор слышу их голоса, обращающиеся к нам.

— Почему же теперь, когда строятся школы, модернизируются старые, создаются условия для работы, учителям назначаются стимулирующие выплаты, так не хватает педагогов?

— Любую проблему можно решить, если проанализировать и найти ее первопричины. Эта ситуация начала формироваться давно, когда страна перешла на новые экономические рельсы. А каждая переходная эпоха, как известно, сопровождается переосмыслением традиций и ценностей. В безвременье 90-х, когда практически каждая семья была занята борьбой за выживание, а школа стремилась избавиться от воспитательной функции, учительство переживало «кризис целей». Сейчас это время как будто бы позади. Профессия учителя вроде и сохранила свою важнейшую социальную функцию, но не сумела восстановить авторитет в общественном сознании. Все это повлияло на престиж педагогической специальности.

С другой стороны, изменилась и демографическая ситуация. Сократилась рождаемость, учеников стало меньше, и в школах приходилось оптимизировать штатное расписание. Профильные вузы и училища всегда готовили кадры «с запасом», в два раза больше, чем требовалось, чтобы закрывать «текучку». На смену этому порядку был выдвинут тезис, чтобы количество выпускников педагогических вузов равнялось штатному расписанию в школах. И прием абитуриентов сократился.

Поэтому нет ничего удивительного, что сейчас мы испытываем на себе последствия принятых два десятилетия назад решений.

— Учителя жалуются на нагрузки и небольшую зарплату.

— По последним социологическим опросам, лишь 39 процентов работающих учителей удовлетворены своим положением в обществе. Есть указ президента страны о том, что учителя должны заниматься только педагогической деятельностью, приняты федеральный и региональные законы, запрещающие требовать от них лишних отчетов. А мы продолжаем наблюдать факты, когда педагоги вынуждены выполнять поручения «сверху», выходящие за рамки должностных обязанностей.

Согласно указу Владимира Путина, заработная плата учителей к 2012 году должна была равняться средней по стране, а в 2018-м стать в полтора раза выше, чем средняя зарплата в регионе. Мы это условие выполнили, но за счет перегрузок учителей. Со слов министра образования и науки РБ Айбулата Хажина, средняя ставка педагога составляет 1,43. То есть, чтобы обеспечить себя, учителя вынуждены работать на полторы ставки. Но это означает, что они «стоят» на конвейере уроков, на второй план уходит воспитательная работа, не хватает времени на самообразование.

Радует, что за последние два года федеральной властью приняты фундаментальные решения, связанные с поддержкой педагогических образовательных организаций — это и закупка лабораторного оборудования, и ремонт корпусов, и создание профильных технопарков. Все это во многом изменило содержание образовательного процесса. Педагогическая деятельность становится инструментальной, что не сможет не сказаться на качестве образования, облегчении труда учителей.

Еще одно важное решение — объявление Года педагога и наставника. И снова федеральными структурами оказана хорошая поддержка профильным вузам. Сегодня каждый педагогический вуз имеет обновленную инфраструктуру. К сожалению, их осталось немного — всего лишь 34 в стране. Буквально за три-четыре года периода оптимизации высших учебных заведений мы потеряли более ста педвузов. А эти потери опять ведут к сокращению выпускников, которые остаются в школе.

Мы в свое время спорили, доказывали, что педагогические вузы по своей миссии, по содержанию работы отличаются от классических университетов. Они прикладные, профессионально ориентированные. Их выпускники получают образование и компетенции, понимая, что их ждут в школе.

Кадровая проблема в образовании должна решаться комплексно и в пользу учительства. И речь не только о заработной плате, а еще и о престиже профессии, формировании к педагогу уважительного отношения со стороны общества. Решения должны лежать не только в плоскости деятельности министерства образования и науки, а выполняться в рамках межведомственного взаимодействия.

— Почему отношение общества к учителю изменилось?

— Мне часто говорят, что раньше педагогов больше уважали. Да, уважали. Потому что когда он приезжал на работу в сельскую местность, то оказывался едва ли не единственным интеллигентом, имеющим высшее образование. Учителя были почти небожителями. Родители понимали, что только через них можно получить образование и выбиться в люди. А сейчас образование общедоступно. Пресытились и капризничаем. Многие родители в семейных разговорах тенденциозно и осуждающе говорят об учителях. Ребенок такое отношение перенимает от них.

Раньше дистанция между учителем и учеником была велика и помогала поддерживать авторитет педагога, но вдруг ее не стало. К тому же преподаватели попали в число не самых финансово обеспеченных специалистов.

Большую роль в поддержке педагогов играют руководители образовательных учреждений. Передо мной до сих пор стоит образ нашего школьного директора. Суровый, требовательный был человек, прошедший войну. Мы одного взгляда его боялись. Но он ведь все знал о каждом учителе и заботился о них, выписывал им продукты, пробивал жилье, снабжал транспортом, дровами. А сегодня директору некогда узнать, в чем нуждается педагог. Кроме них у него десятки других функций.

В формировании образа хорошей школы велика роль его руководителя. Директор — это посредник и вечный ученик. Он ничто как управленец, если не совершенствуется сам, помогая учителю в работе. Он и аналитик, и эксперт, и методист, и организатор всего процесса обучения, и заботливый наставник для своих коллег. У директора, как у большой красивой птицы, должно быть два крыла: способности в управлении коллективом и педагогический профессионализм. Именно умение сочетать две большие функции делает из руководителя успешного педагога, а из профессионального педагога — современного руководителя. А иначе ему не удастся достичь более высоких и гуманных целей, найти последователей и создать команду мотивированных на успех и уважаемых учениками творцов.

— На этом фоне педагогическое образование не стало менее востребованным?

— Конкурс там вполне на уровне. Дело ведь не в конкурсе вовсе, а в том, каких абитуриентов мы набираем. Насколько у них сложилось отношение к профессии, есть ли желание работать в школе, обучая и воспитывая детей. К сожалению, количество таких абитуриентов сильно поубавилось, больше стало людей, ориентированных на получение высшего образования.

Повышению престижа профессии не способствует также то, что за последнее время учителя потеряли целый ряд социальных гарантий. К примеру, льготное санаторно-курортное лечение. И государство никак не помогает молодым педагогам в решении жилищной проблемы.

Глава республики Радий Хабиров принял сильное решение. Не 25 учителей смогут получать региональные инвестиции по 690 тысяч рублей, а 150. Но нельзя не учитывать, что в системе работают около 40 тысяч педагогов. Следовательно, нужно подумать о том, каким образом поднять зарплату не только за счет дополнительных и стимулирующих выплат, но и путем повышения базового оклада. Это позволит снизить нагрузку и поднять зарплату педагогам.

— Можно сказать, что нехватка времени у педагогов — один из факторов процветания буллинга в школах?

— Сложные отношения между детьми были всегда. Но сегодня они проявляются по-другому, дети становятся более жесткими, даже жестокими. Школа переживает те же проблемы, что и общество в целом. Но она всегда была воспитывающим институтом. Во главу угла ставился вопрос: каким человеком покинет ее стены выпускник. Сегодня на выпуске детей проверяет ЕГЭ: сколько знаний ты освоил, какое количество баллов получил. Воспитательная работа, развитие детей уходят на второй план. Важно вернуть в общество грамотно выстроенную систему воспитания, где человека учат брать на себя ответственность за развитие, а не требовать от государства и школы только заботу о себе.

Мы пожинаем плоды эпохи «сникерсов и марсов». Те дети, которых тогда воспитывал социум предпринимательства, где «его величество капитал» было превыше человеческих отношений, стали родителями современных детей. Когда разъединили культуру материальную и духовную и стали подавать как два независимых друг от друга явления, мы стали терять человеческое в человеке.

— Введение золотых стандартов среднего образования нивелирует разрыв между городскими и сельскими школами?

— Я согласен с тем, что школе нужен золотой стандарт образования, когда дети, независимо от региона, города и статуса школы, осваивают программу по единым программам, планам, графикам и сертифицированным учебникам.

Но как это будет на практике? Если говорить о городских школах, то нет разницы, где учится ребенок — в 39-й или в 41-й. Он имеет равные возможности для получения образования: профессиональный уровень и условия работы учителей примерно одинаковы. Многое, если не все, зависит только от отношения ребенка к учебе.

Иная ситуация на селе, где школу посещает небольшое количество детей. Там педагог по своему предмету нагрузку на ставку не наберет, поэтому он вынужден вести другие, не профильные для него предметы. Понятно, что качество такого образования оставляет желать лучшего. Но и здесь есть выход. Дистанционная система образования показала, что в сельскую школу мы можем ввести учителя из Уфы. В республике нужно создать Школу виртуального обучения, где педагоги работали бы дистанционно со всеми детьми республики. Достаточно иметь один штат учителей, чтобы они могли помогать своим коллегам из села совершенствовать качество работы с учащимися. Или еще вариант: штатное расписание составлять не для каждой школы, а в районном управлении образования. Тогда появляется возможность учителю-предметнику работать в нескольких рядом расположенных школах. Но для таких решений надо ломать традиционные схемы организации образовательного пространства. А мы все еще перестраховываемся, боимся новизны. Но страх, как известно, не способствует развитию.