Приказ: взять Дебальцево

Вот она, живая история. Смотрит на меня синими лучистыми глазами, потирает гладкий, без морщин, лоб… «Э-э-э… Щас… Вспомню…»

Живую историю зовут Мугин Каримович Нагаев. Он один из горстки ныне здравствующих воинов Башкавдивизии. С готовностью рассказывает о пережитом, иногда переходя на татарский или перемежая речь цитатами из Корана. И вдруг — стоп. Заело что-то в памяти. И немудрено:

рассказчику-то уже 97…

Выход из рейда по вражеским тылам помнит, начало — в тумане. Как брал в плен немецких танкистов — будто вчера было, а где именно это происходило, никак не вспоминается. «Подожди! Да у меня же все есть!» Он легко встает, идет к шкафу и достает тетрадочку — тут весь рейд описан, записи сделал совсем молодым, в 71 год! И еще есть том воспоминаний о войне. «Он пишет, я перепечатываю на машинке. Три раза печатала», — говорит жена ветерана Рамзия-апа. Она прислушивается к нашему разговору и время от времени уточняет детали...

Бомбы и листовки

— Самый драматичный момент истории Башкавдивизии — рейд по тылам врага в Донбассе в феврале 43-го. Расскажите о нем.

— Та-а-к… Как начиналось, да? Вот, читай мои записи… Ты читай. А я что вспомню — скажу…

Из воспоминаний М. Нагаева:

«…Мне как непосредственному участнику, ветерану дивизии удалось получить подробные сведения об этом важном этапе истории дивизии от бывшего командира 8-го кавалерийского корпуса генерал-майора Михаила Дмитриевича Борисова, бывшего начальника штаба 112-й Башкавдивизии Ивана Ивановича Голенева, бывшего командира 294-го кавалерийского полка гвардии полковника Герасима Ефимовича Фондеранцева…

В ночь на 8 февраля корпус начал глубокий рейд в тыл врага. Сломив жестокое сопротивление противника на рубеже Лысовка — Белоскилеватое — Орловка, конники к рассвету 10 февраля появились в 4 — 6 километрах южнее Ворошиловграда. Здесь целый день вели бои с 335-й пехотной дивизией и частями танковой дивизии СС «Райх».

С наступлением темноты нам удалось прорвать оборону немцев, и мы устремились на запад, к Дебальцево. Это был важнейший железнодорожный узел.

Внезапные удары конников вызывали у гитлеровцев панику. Тыловые подразделения, уцелевшие от уничтожения, спасались бегством…

Из Ворошиловграда враг был вынужден поспешно выводить эшелоны с войсками и боевой техникой, направлять против 8-го кавкорпуса танки и авиацию…»

— …Не только бомбили. Бросали листовки: «Вы идете против Салавата Юлаева. Он воевал против русских. Бейте русских! Сдавайтесь!»

— То есть узнали, что против них действуют башкиры, быстро отпечатали листовки и начали против вас пропаганду?

— Да… «Бейте русских…»

— А на каком языке листовки?

— На русском. Аккуратно напечатано. Но у нас преданный народ. В дивизии не было случаев сдачи в плен. Башкиры не сдавались. И через несколько дней другие листовки сбросили. «Оказывается, вы не люди, а дикари. Мы вас уничтожим, будем давить танками». Только обозлили нас. Укрепили решимость не сдаваться.

Из воспоминаний М. Нагаева:

«…Части 21-й кавдивизии, наступавшей вдоль железной дороги, перехватили восемь эшелонов врага на перегонах Ворошиловск (ныне Алчевск, Луганская обл. — И. С.) — Дебальцево. Артиллерийские батареи сожгли 84 вагона с различными грузами и 13 цистерн с горючим.

По мере подхода корпуса к Дебальцево противник, чувствуя угрозу этому важному пункту, снимал с фронта и из резерва одну дивизию за другой и бросал против корпуса.

13 февраля 21-я кавдивизия, действующая в авангарде корпуса, вышла к развилке железнодорожных линий Дебальцево — Зверево, Дебальцево — Чистяково — Сталино и Дебальцево — Чистяково — Таганрог и подорвала здесь железнодорожное полотно. Эта дивизия захватила часть крупного поселка Чернухино, Софиевку и станцию Баронская, уничтожив два немецких эшелона с продовольствием и боеприпасами… Ее полки дошли до окраины Дебальцево, перерезали железную дорогу и блестяще выполнили стоящую перед ними задачу.

55-я и 112-я кавдивизии подошли к Чернухино — важному узлу обороны немцев, успевших перебросить сюда подкрепление — танки и пехоту. Завязался ожесточенный бой… Приходилось нередко сходиться врукопашную.

Обстановка осложнялась с каждым часом. Шедшие на помощь части к нам не пробились, никаких сведений о них мы не имели. Оставалось либо героически погибнуть, либо прорвать кольцо окружения...

В ночь на 19 февраля наши дивизии прорвали кольцо, причем с очень незначительными потерями…».

«Вы умираль здесь»

— Историк Фарит Вахитов подробно описал рейд Башкавдивизии в журнале «Ватандаш» два года назад. Он пишет, что кавалеристы захватили Чернухино, а 19 февраля сумели выскользнуть из вражеского кольца. Да еще заставили немецкие батальоны у разъезда Редкозуб открыть огонь друг по другу — у них разгорелся настоящий бой. Вы знаете что-то про этот эпизод?

— Мы выскользнули, ушли оврагами. Снегопад нас спас. Темно… А немцы нас искали. И наши одного разведчика поймали, мотоциклиста. Заводят в штаб нашего полка. Мы уже в какой-то деревне… Я тоже в этом доме. Немец по-русски: «Вы умираль здесь…». Офицеры пистолеты выхватывают… «Пристрелить!». А начальник штаба Гареев (он чишминский, очень грамотный): «Тихо, — говорит, — тихо…». И пленный рассказал: после того как немцы устроили бой между собой, они в деревню вошли. Собрали жителей в церкви, обложили соломой и сожгли. За то, что не сообщили фашистам о нас.

— Отыгрались на мирном населении…

— …А донбассцы — это такие люди! Постоянно нас сопровождали, помогали. Преданные… Однажды пришли ко мне пять парней: «Хотим у вас воевать». Я их забрал. Начальству даже не сказал, что они у меня воюют.

В другой раз… женщина спасла. Стояли в деревне. Мой ординарец Мингажев не предупредил дежурного, в каком доме мы спим. Утром, темно еще, хозяйка будит, чуть не плачет: «В деревне немцы!». Оказывается, все наши ушли. Я говорю: «Мингажев! Быстро! Укрой лошадь немецкими плащами». И сами мы в немецких плащах. Я зарядил ТТ, взял гранату. Сели в кошевку (род саней — И. С.). Рысью... Галопом... Немцев не видать. Уже под конец наткнулись — я бросил гранату. Догнали своих…

«Красные пришли»

Из воспоминаний М. Нагаева:

«…Выйдя из чернухинского котла, мы вновь обрели свободу маневра. К этому времени был получен приказ: действовать по усмотрению командира корпуса.

Вот что пишет комкор Борисов:

«Встал вопрос: что делать? Можно было бы пробиваться к своим частям. Но в штабе корпуса от пленных немецких офицеров и местных партизан имели данные о подготовке противником мощного оборонительного рубежа на реке Миус и в районе Фащевки. Узнали, что противник рассчитывает остановить там наши наступающие войска.

Корпус немедленно устремился на Миус с целью сорвать план подготовки оборонительных укреплений. Уничтожая на своем пути гарнизоны и эшелоны с боевой техникой, кавалеристы с боем овладели населенными пунктами Стрюково, Фащевка, Грабово. На реке Миус были уничтожены крупные саперные подразделения. После этого корпус снова перешел к круговой обороне.

Командующий войсками Юго-Западного фронта генерал Ватутин одобрил действия корпуса и пообещал воздушным путем снабдить нас боеприпасами.

Мы спешно подготовили посадочные площадки, ждали самолеты. Но на другом участке фронта сложилась очень напряженная обстановка, и боеприпасы не были доставлены. А между тем корпусу ставилась новая задача: ударом с тыла в направлении хутора Широкого оказать содействие частям 3-й гвардейской армии в прорыве ею фронта обороны противника…».

21 февраля, ночью, под руководством гвардии полковника Головановского мы вышли к деревне Артемовск…».

— Только 3-я гвардейская армия на прорыв так и не пошла и вам не помогла.

— Командование по рации все обещало: танки придут, ждите, не бросайте позиции… Просто преступный приказ…

— А полковник Головановский — он…

— …командующий артиллерией корпуса. Меня к нему отправил Шаймуратов. 21 февраля вызвал, приказал взять пятерых солдат и идти с отрядом Головановского — уничтожить танковый батальон в Артемовске. Почему выбрал меня, артиллериста, а не кого-то из разведчиков? Почему-то доверил.

— А как вы узнали, что там танковый батальон немцев?

— Разведка обнаружила. Ну, подошли к деревне. Головановский Ришат (Ричард — И. С.) Иванович распределяет, кому какой дом. Предупредил: «Никакой стрельбы! Кто будет стрелять — расстреляю».

— То есть всех взять по-тихому в плен?

— Да… «Начинать только по сигналу ракеты», — говорит. Моей группе попался десятый дом. Охраны нет. Окружили. Долго ждали сигнала. Вот ракета... Я сразу зарядил гранату Ф-1. Разрядить нельзя, только бросить. В правой руке. В левой пистолет. Стучу потихонечку в дверь. Голос женщины: «Кто там?». Я говорю: «Красные пришли». (Нас в тылу врага называли красными). «Открывайте, — говорю. — Иначе бросаем в окно гранату». Молчит. Потом открыла и показала: там комната, где немцы спят. Двое моих остались, трое со мной зашли. «Хенде хох!». Фонаря-ми осветили. Три немца. Ни стрельбы, ничего. Вывели. Сда-ли Головановскому.

Построили их в центре деревни. Справа пулемет. А они нахальные… Один стоит, волосы расческой поправляет…

— Ну и что с ними стало?

— Раньше я рассказывать не мог… Куда их? Расстреляли всех. А до этого мы пленных не расстреливали.

— Ну, про танки, 25 штук, я читал: подорвали.

— Да, саперы.

— А у вас-то в руке взведенная Ф-1…

— Я Головановскому говорю: «Товарищ полковник, у меня граната». А он: «Бросьте в овраг». Я пошел и бросил.

Наводчик Аухатов продолжает бой

Из воспоминаний М. Нагаева:

«Наша разведгруппа утром 22 февраля присоединилась к 60-му гвардейскому кавполку и 148-му гвардейскому артиллерийско-минометному полку. Сломив сопротивление противника, мы овладели селом Давыдовка и к 8.00 22 февраля сосредоточились в селе Владимировка... Командир полка гв. капитан Хабиров вызвал меня и приказал разведать, что в железнодорожной будке, и далее — в Петровке, Шевченко. С разведчиком Мингажевым поднялись на высоту, где установлена будка. Установили приборы и обнаружили колонну пехоты с танками, которые шли по направлению Владимировки. После моего доклада командир полка гв. полковник Фондеранцев и командир 148-го гв. артминполка Хабиров организовали круговую оборону. Особо ответственная задача возлагалась на 76-миллиметровую противотанковую батарею… Противник пошел в атаку. Танки атакуют с левого флан-га… Орудие сержанта Хамидуллина, где наводчиком Хамит Аухатов, вело стрельбу прямой наводкой по танкам. Пехота противника приближалась. Хамидуллин приказал расчету отражать атаки пехоты. Они вели огонь из автоматов и карабинов, а наводчик продолжал вести огонь по танкам. Он работал за троих, за четверых. Он наводчик, он же заряжающий и замковый. Разорвавшимся снарядом Аухатов был ранен в голову, но обагренное кровью орудие продолжало бить без остановки.
Фашисты не считаются ни с какими потерями, четвертый раз бросаются в атаку, пытаясь любой ценой захватить Владимировку и покончить с нами. На поле боя подбитые танки и горы фашистских трупов…

С правого фланга противник подошел совсем близко к Владимировке. Подоспевший наш корпусной дивизион открыл огонь по пехоте и танкам врага. Огонь корректирует гв. капитан Хабиров. Танки начали отходить. Тогда во главе с Фондеранцевым и Хабировым эскадроны поднялись в атаку, и враг в панике бежал...».

— …А тот наводчик Аухатов, в голову раненный, сознание потерял. Думали, он мертвый. А он очнулся (это уже после войны стало известно). Вокруг никого, ушли. Он зашел в какую-то хату. Хозяева его спрятали, стали ухаживать. Потом он ушел к партизанам. Его фашисты поймали, пытали… Но через несколько месяцев он сбежал с помощью местных жителей. Вышел через линию фронту к своим. Опять стал воевать. Погиб в Молдавии в 44-м…

— Трудно представить, как вы держались. Ни еды, ни сна, мороз…

— Еда когда была, когда нет. Лица у всех красные. Но не помню, чтобы замерзали.

Другу попало… туда

Из воспоминаний М. Нагаева:

«…Стало темно. Меня вызывает гв. капитан Хабиров и отдает приказ на разведку. Колонна с 22 февраля начинает марш по маршруту Владимировка — Юлино-2 и выходит из глубокого тыла на Малую Николаевку. Мне приказано разведать Юлино-2. Со мной разведчик Мингажев, гвардии лейтенант Окунев с одним разведчиком и гвардии л-т Бикметов с одним разведчиком. По глубокому снегу с большим трудом в 6 утра 23 февраля добрались до деревни Юлино-2. Спрашиваем жителей: «Где немцы?». Нам сообщают, что немецкие разведчики побывали здесь, но ушли в неизвестном направлении. Вдруг мы увидели одного фашиста, который попытался убежать, но разведчик Окунева выстрелом прикончил его. Через некоторое время прибыла разведгруппа во главе с гв. полковником Головановским. Я доложил ему обстановку. И скоро подошли наши колонны, наш артполк.
На окраине Юлино-2 заняли боевой порядок и ждем врага. Шел сильный снег. Головановский распределил участки для ведения огня. Все замаскировались.

Наконец на высоте появилась колонна фашистов в пешем строю, их очень много, беспорядочно двигаются в деревню Юлино-2, движутся беспечно, вероятно, думают, что в деревне никого нет. Головановский приказал, кому бить по головной части, кому по хвосту колонны. Головная часть уже на расстоянии 100 метров. Из-за сильного снегопада они нас не видели, а как только заметили, сразу побежали в сторону деревни. По сигналу Головановского заработали пушки, минометы, пулеметы и автоматы. Колонна противника была быстро уничтожена. Наши пошли в атаку, добивать фашистов.

В этой атаке был тяжело ранен гв. старший лейтенант Сагитов. Он оказался среди раненых фашистов. Мы, можно сказать, украли его у немцев и спасли жизнь храброго командира…».

— …Он был мой друг. Ему пуля попала… в пах… Мне говорят: «Друга твоего ранили. Он зовет тебя». Я с кошевкой вперед, где немцы убитые. Он лежит. Он такой был… героический… в дивизии самый грамотный. Он говорит: «Сейчас, видимо, с девчатами не смогу… Аккурат туда попало…» «Эй, — я ему говорю. — Об этом ли сейчас думать?». Рассердился на него. На плащ-палатку его и в кошевку. Двум красноармейцам говорю: «Вот это мой друг. Вы будете его выводить к своим».

На прорыв

— …А мне надо к моим солдатам. Головановский решил выводить нашу группу в ночь на 24-е.

— В районе Юлино-2?

— Наверное. Или между Юлино-1 и Юлино-2.

— А вы знали, что командование корпуса и вашей дивизии выходит днем между Штеровкой и Широким?

— Это мы потом узнали — что они днем атаковали и погибли. А я же в группе Головановского был. Человек, наверное, 30.

Мы ждали ночи… Я своим солдатам объяснял: «Дорогие, наша задача почти выполнена. Но сейчас выходить нельзя. Ждем до ночи». Я — пацан, но меня слушали… Мы орудия в негодность приводили. Затвор вытащишь, разберешь и в овраг.

Стемнело. По коням. И на полном ходу…

А по нам свои стреляют! У них приказ был: атаковать немцев. Чтобы встречать нас. Гареева ранило в ногу. А подо мной убило лошадь. Пуля прямо в голову… Сразу упала. Но меня ординарец Мингажев спас. Он меня не бросил. Ему было 40 лет. Такой умный, преданный человек. Благодаря ему я живу. Я хватаю его лошадь за хвост и бегу…

— А я читал, в таких случаях за стремя держатся.

— Мы за хвост. Устаю — говорю: «Меняемся». Я в седло, он за хвост и бежит. Вышли… Там наши: «Откуда вы взялись?». Никто в нашей группе не погиб.

— А что с вашим раненым другом стало?

— Его другим путем вывозили. Мне говорят: он в какой-то деревне в 30 километрах от нас. Я к нему. Он рассказал: его уже почти вывезли к своим. Там бугор, внизу речушка. Поднялись на этот бугор, и тех двух красноармейцев убило. Сагитов из кошевки вывалился, скатился по склону, и головой в речку… Наши увидели его, вытащили.

Он выжил. После войны бывал у меня. Рассказывал, что женился, что дети есть.

— В этом рейде дивизия и корпус понесли тяжелые потери. Вы думали, что можете погибнуть?

— У меня же отец был глубоко верующий. Я знал, что пророк учит: кто погибнет, защищая территорию своей страны, тому дорога в рай. Но Аллах меня хранил.

Досье

Мугин Каримович Нагаев родился 4 января 1918 года в деревне Суккулово Ермекеевского района в религиозной крестьянской семье. Во время коллективизации семья была лишена дома, имущества, земли.

М. Нагаев окончил Белебеевское педучилище, работал в сельской школе и роно. В 1939 году по личному заявлению был призван в армию. Служил на Дальнем Востоке в артиллерии. После начала Великой Отечественной войны написал несколько заявлений с просьбой отправить его на фронт. В ноябре 1941 года был направлен в формирующуюся 112-ю Башкавдивизию командиром взвода 76-миллиметровых противотанковых орудий. Прошел с дивизией весь боевой путь.

В боях под Берлином командир батареи гв. капитан Нагаев был контужен, но часть не покинул. Дважды, в 1943-м и 1945 годах, его представляли к званию Героя Советского Союза, но в итоге («из-за завистников», по словам ветерана) он получил ордена Красного Знамени и Ленина. Награжден также орденами Красной Звезды, Отечественной войны I степени, Александра Невского, двумя медалями «За боевые заслуги» и другими. Служил в армии до 1956 года, потом работал на руководящих должностях в Башкирии. Живет в Уфе.

Историческая справка

• 112-я Башкирская кавдивизия сформирована зимой 1941 года. Командиром назначен полковник М. Шаймуратов.
• Со 2 июля 1942 года начала боевые действия на Брянском фронте в Курской области.
• С октября 1942 года — в составе 8-го кавкорпуса на Юго-Западном фронте под Сталинградом.
• В конце 1942-го — начале 1943 года участвует в освобождении станции Чернышков и прилегающих городов Сталинской (ныне Донецкой) области.
• Командование Юго-Западного фронта направляет 8-й кавкорпус (112-я Башкавдивизия, 21-я горно-кавалерийская и 55-я кавдивизия) в глубокий (70 км) рейд по тылам врага в Донбассе с задачей захватить крупную ж-д станцию Дебальцево.
• Прорыв вражеского фронта в ночь на 8 февраля совершает Башкавдивизия. Обозы с боеприпасами, продовольствием, фуражом войти в брешь не успевают. Однако корпус действует успешно, помогая освободить Ворошиловград (ныне Луганск) 14 февраля. В этот же день корпус преобразуется в 7-й гвардейский. 21-я ГКД, 55-я КД и 112-я БКД преобразуются в 14, 15 и 16 гвардейские кавдивизии. М. Шаймуратову присваивается звание генерал-майор.
• Конники выходят к станции Дебальцево, наносят врагу огромный урон. Однако обещанной помощи от командования фронта нет: не налажено снабжение по воздуху, танки не подошли, 3-я гв. армия не начала активных действий для деблокирования корпуса. Кавалеристы начинают выход из окружения самостоятельно. Командир корпуса М. Борисов приказывает М. Шаймуратову возглавить штабную колонну и начать прорыв днем 23 февраля между населенными пунктами Штеровка и Широкий. Все доводы о необходимости провести разведку отметает. При выходе конники попадают под сильный огонь врага. Погибает много бойцов и значительная часть командования, в том числе генерал Шаймуратов. Раненый комкорпуса Борисов попадает в плен.
• После пополнения 16-я кавдивизия участвует в освобождении Украины, Белоруссии, Польши и заканчивает войну участием в Берлинской стратегической операции.
• 78 воинов дивизии удостоены звания Героя Советского Союза.