«Я, не имеющий ни капли башкирской крови, в Америке называю себя башкиром!»

После спектакля «Песни нашего двора» мы повспоминали общих знакомых, его папу, Геннадия Дмитриевича, директора Стерлитамакской детской музыкальной школы, с которым я была дружна, он нас, собственно, и познакомил. Помимо работы в театре Чипенко-младший активно сотрудничал с известными отечественными музыкантами и исполнителями: Юрием Антоновым, Валентиной Пономаревой, Юрием Саульским, Сергеем Манукяном, Игорем Бутманом, Надеждой Бабкиной, Сергеем Пенкиным, Зинаидой Кириенко, Леонидом Серебренниковым…Успешно складывалась и кинокарьера, он написал музыку к семи российским художественным фильмам.

Вот я и попросила его устроить мне рандеву с кем-нибудь из звезд. Сергей с легкостью откликнулся на просьбу землячки, тут же связался по телефону с популярными артистами и договорился, чтобы меня приняли. Серия интервью под рубрикой «Московские встречи» была опубликована в газете «Республика Башкортостан».

Карьера Чипенко в России стремительно шла в гору. Он преподавал в ГИТИСе, получил звание заслуженного артиста РФ, организовывал международные джазовые фестивали, много и активно гастролировал по миру. Поэтому, когда восемь лет назад до меня дошла новость, что Чипенко перебрался в Америку, я ничуть не удивилась. Он был далеко не первым выходцем из Башкирии, обосновавшимся за океаном. Но когда я узнала, что Сергей не просто прижился на чужбине, но и весьма успешен (Чипенко дает сольные концерты в Белом доме и ему рукоплещет сам Дональд Трамп), я взялась за телефон.

Мы выбрали удобное для обоих время (все-таки 14-часовая разница) и поговорили, что называется, от души. Сразу оговорюсь, что в интервью вошла лишь очень небольшая часть нашей беседы, но, полагаю, и то, что вы сейчас читаете, будет любопытным.

— Сергей, ты стал музыкантом, потому что просто не было другого выбора: отец и обе сестры связаны с музыкой?

— Я родился в музыкальной среде и в детстве отчаянно пытался из нее вырваться. Мне нравилось играть с пацанами на улице, гонять в футбол, а от гамм просто воротило. Родители же вначале отдали меня на скрипку, потом перевели на баян. Благо дома был свой инструмент — раритет(!), доставшийся от деда, погибшего под Сталинградом. Уходя на фронт, он говорил, что, когда вернется, обязательно научит сына на нем играть. Увы, вместо деда с фронта пришла похоронка. А его внук-раздолбай, чтобы не учиться в музыкалке, вдавил намертво в баяне кнопки. Когда мой отец это увидел, он разрыдался. Мне до сих пор стыдно за ту мою детскую проказу…

Наверное, я бы и дальше хулиганил на улице, если б в девять лет не попал на концерт пианиста Бельченко. Его фрак, бабочка, камерная атмосфера в зале, чарующая музыка, совершенно фантастическое ее исполнение и нескончаемый шквал аплодисментов меня потрясли. Выйдя из зала, я выдохнул отцу: «Я тоже так хочу!»

— И он отправил тебя в Уфу, в специализированную музыкальную школу для одаренных детей. Домашнему мальчику было крайне сложно оказаться в условиях интерната. Но можно ли сейчас сказать, что без папиной жесткости и твердости в этом вопросе из тебя не получился бы ни музыкант, ни самостоятельный, самодостаточный человек?

— Сказать, что мне было трудно, это значит, не сказать ничего. Первые полгода я просто воем выл и просился домой. По выходным родители приезжали меня проведать, и я полчаса бежал за их машиной по улице Пушкина, глотая слезы. В машине плакала мама аж до самых Толбазов, уговаривая отца вернуться, забрать меня домой, упрекала его, что он лишил меня детства. Но папа был непреклонен. Сегодня я благодарен ему за эту твердость.

Интернат свел меня с прекрасными людьми: ребятами, с которыми дружу до сих пор, и прежде всего с педагогом Александром Давыдовичем Франком, у которого затем продолжил учиться в Уфимском институте искусств. Александр Давыдович стал, без сомнения, моим вторым отцом, и сам это подтверждал. Он дал мне гигантский опыт не только в музыке, но и в житейском плане, так что здесь, в Америке, я даже выступаю под двойной фамилией, в знак уважения к этому гениальному педагогу.

— По окончании института ты остался там же преподавать, затем организовал джаз-коллектив «Транс-Атлантик», с которым больше пяти лет трудился в республиканском русском драмтеатре и сыграл около двухсот спектаклей, а потом вдруг рванул в Москву. Говорят, к твоему переезду приложила руку сама Алла Пугачева, оценившая профессионализм группы на одном из фестивалей.

— Скажем так: на нас обратила внимание не только она. Настойчиво советовали мне переехать Юрий Саульский и Владимир Пресняков-старший. Но я не хотел этого делать в одиночку, для меня было важно сохранить коллектив и работать со своими людьми. Такую возможность предоставил режиссер Марк Розовский в театре «У Никитских ворот». Но параллельно я много еще с кем работал, в частности, пять лет руководил оркестром у Юрия Антонова, три года трудился в Театре музыки и поэзии Елены Камбуровой, активно сотрудничал с зарубежными исполнителями.

— Все шло прекрасно. Однако восемь лет назад ты сделал очередной крутой вираж, решился на перелет за океан, причем без верных друзей. Признайся, не было страшно в 50 лет начать все с нуля да еще на чужбине?

— Ну я же ехал не в чистое поле, в Америке не раз выступал с концертами. К тому же меня там ждали: предложили хороший контракт и прекрасные бытовые условия. В Лос-Анджелесе у меня большой дом с садом, бассейном, музыкальной студией. Помимо концертов я даю частные уроки, в том числе детям, говоря советским языком, номенклатуры, как американской, так и российской. В числе моих учеников, к примеру, племянник Майкла Джексона. Если б меня что-то не устраивало, я бы просто развернулся и уехал обратно в Москву, но никогда бы не стал мыть сортиры или убирать улицы, как некоторые наши эмигранты. Я знаю музыкантов, и довольно известных, которые, чтобы зацепиться в Америке, поначалу таксовали. Я не из их числа. Ничего кроме музыки не знаю, да и знать и не хочу.

— Как изъясняешься?

— Я называю свой язык говяжьим. Бытовую лексику освоил, но говорить свободно, как жена и дети, не научился. Но отношусь к этому без заморочек. Язык музыки понятен на любом континенте, а для того, чтобы донести до ученика мастерство, пианисту вполне достаточно пальцев и слуха.

— Жена — домохозяйка?

— Отнюдь. Она успешный кондитер, делает торты на заказ, ведет свой блог. О ней даже делали передачу на ТНТ.

— О чем ты жалеешь?

— Что не родил пятого ребенка. У меня, как я называю своих детей, квартет АВВА: сын и дочь от первого брака, девочка и мальчик от второго. А еще внук и внучка.

— Вторая жена — американка?

— Нет, своя, уфимка, так же, как и первая. Они даже учились в одной школе и жили в одном доме, только в разное время. Бывают же такие совпадения! Представляешь, влюбился как пацан и ни о чем не жалею. Кстати, с первой женой сохранили добросердечные отношения, постоянно на связи с детьми и внуками.
— Леонид Леонов в «Евгении Ивановне» писал, что только русские люди мучаются за границей ностальгией. Скучаешь?

— Конечно! Мне было 16 лет, когда прочитал письмо Рахманинова, где он описывал свои чувства на чужбине: «Обнимаю березку, плачу, скучаю по России…» Я удивился, подумал: во дурак, было бы от чего плакать! Но вот прошло полвека, и я посадил у себя во дворе куст сирени, березку, на крыше дома установил башкирский флаг. Я посещаю в Лос-Анджелесе татарское национальное общество, башкирского там просто нет, но, когда прихожу, всегда подчеркиваю, что я — башкир, хотя во мне нет ни капли башкирской крови.

Я даже разбил огород и посадил там лук, огурцы, помидоры, виноград, не потому что в магазинах этого нет. Наоборот, полно и стоит гроши. Но зачем мне искусственное, с ГМО? Я хочу, чтобы все было как дома, у моей бабушки в Стерлитамаке, на улице Халтурина. Чтобы пахло Родиной…

— Значит, своим ты там так и не стал?

— А я и не стремлюсь. Первые четыре года меня там все жутко раздражало, особенно, как говорил Задорнов, американская тупость. Вот взять хотя бы элементарный пример: надо разбить орех. Американец без инструкции этого делать не будет и даже не попытается. Русский же перепробует все, подключив и силу, и соображалку, — от ножа до экскаватора. И даже при полном отсутствии приспособлений обязательно расколет орех, хотя бы зажав его в дверном проеме.

Но постепенно я успокоился и понял, что они просто другие, не надо им ничего доказывать, пусть живут по инструкции, если им так удобно, тем более что в бытовом плане Америка весьма комфортная страна.

— Когда Сергея Чипенко мы сможем услышать на башкирской земле?

— Предложения поступают. К примеру, Аскар Абдразаков пригласил меня в Уфу на фестиваль. Но из-за коронавируса пока закрыты границы. Так что как только, так сразу…