Гагарин и Чкалов прописались в Улу-Теляке

Принято считать, что страна СССР перестала существовать 30 лет назад. Формально, де-юре, так оно и есть. А по сути — нет. Граждане той страны никуда не делись. Они живы, несмотря на то, что теперь у них паспорт с двуглавым орлом. И если бы не они, и ныне представляющие золотой фонд советского населения, распалась бы, наверное, и новая Россия, насильно наряженная в одеяние капиталистического кроя, вышедшее из моды на Западе.

Крестьянско-фермерское социалистическое хозяйство Хасана

Тем временем лучшие люди советского общества, жадные до работы и способные к творчеству, создали на просторах бывшего СССР немало предприятий — субъектов реальной и, подчеркну, рыночной экономики, унаследовав самые здоровые традиции, по которым жили и трудились в Советском Союзе. Возможен ли такой синтез? Еще как! Об этом не перестают писать ученые мужи и свидетельствуют живые примеры в лице государств как Запада, так и Востока. Тот же, например, Китай, где частная собственность прекрасно живет в объятиях коммунистической идеологии.

По такому пути пошел 30 лет назад и чишминский аграрий, по образованию агроном Хасан Идиятуллин. Создал крестьянско-фермерское хозяйство близ села Улу-Теляк в Иглинском районе, в фундаменте которого с каждым годом все явственнее проглядывают унаследованные от Союза ССР «стройматериалы». О них скажу чуть позже, они того заслуживают. Словом, в год 30-летия исчезновения огромной страны в Иглинском районе, в один из солнечных дней минувшего августа, состоялись торжества в честь 30-летия рождения «фермерского социалистического государства» Идиятуллина. Сравнение вовсе не притянуто за уши. Событие глубоко символично: два 30-летия со знаками минус и плюс.

Торжества на радость местному сельскому населению и жителям ближних городов Челябинской области длились два дня.

Вначале прошел чемпионат республики по парашютному спорту. Затем, под занавес, за околицей Улу-Теляка, на взгорке выше пруда состоялось открытие Аллеи российской славы. Когда мы, журналисты, выезжали рано утром из Уфы в Улу-Теляк, задумались: Зачем в голом поле нужна Аллея славы? А прибыв на место, были ошеломлены. Как, впрочем, и тысячи съехавшихся со всей округи жителей, чиновников разных рангов, депутатов и детворы.

За деньги учил, как реформировать колхозы

Когда кто-нибудь приезжает в Башкирию из других регионов и спрашивает, у кого можно купить лошадей, знающие люди сперва уточняют: «Вам просто лошадей или хороших? Если хороших, идите к Идиятуллину». Лошади башкирской породы в республике, конечно, не редкость, но те, что уже 30 лет разводит в своем хозяйстве Хасан Идиятуллин, отличаются от них так же, как мерседес от жигуленка.

— Селекцией в таком объеме и с таким качеством, как мы, за всю историю Башкортостана никто из конезаводчиков не занимался,— утверждает фермер. — Потому и говорят — народная селекция, то есть, что получилось, то и ладно. Я кардинально улучшил породу башкирской лошади на уровне ДНК, действуя методом целенаправленного системного отбора особей и добиваясь нужных хозяйственно-полезных свойств.

Свое КФХ он создал в то время, когда слово «фермер» в генной памяти граждан СССР очень близко соседствовало со словом «кулак», а стартовый капитал сколотил, выступая с лекциями о том, как колхозно-совхозную систему производства реорганизовать в частную, семейную. За лекцию брал по четыре тысячи рублей — большие по тем временам деньги, однако недостатка в слушателях не испытывал: на выступления Идиятуллина рвался весь Советский Союз, ехали с Украины, из Молдавии, Казахстана, центральной России. Дело было не просто новое — неслыханное, а молодой директор совхоза «Улу-Телякский» уже имел опыт создания семейного бизнеса и охотно делился им со всеми желающими. «А деньги брал знаете почему? — признается он сейчас. — За бесплатно никто ничего бы не понял, а раз заплатили, старались вникнуть изо всех сил». В том и состояла корысть Идиятуллина — чтобы начатое им пошло по миру дальше.

Откуда такая нелюбовь к колхозному строю у человека, на счету которого к тому времени было три выведенных в передовики колхоза и один совхоз?

— Душа у меня болела, — объясняет он. — Уже было видно, куда катится страна, а когда все вокруг колхозное, желающих отвечать за поля и фермы как за свое не находилось. Спасти село от развала могла только психология пришедшего на землю хозяина. И мы стали создавать условия, чтобы такие хозяева появились.

Еще в 1987-м, едва заняв должность директора совхоза «Улу-Телякский» в Иглинском районе, он пригласил к себе четырех братьев Абдрахмановых, живших отшельниками на дальнем лесном хуторе, и сказал: «Вы будете первыми фермерами в Советском Союзе». Дал им трактор, солярку, бензопилу, и в течение года, не привлекая к себе чужого внимания, те построили конюшню, приобрели жеребят и вскоре уже имели поголовье в 40 лошадей. Следом Идиятуллин сделал совсем уж беспрецедентный шаг: подсчитал балансовую стоимость всех активов совхоза, который за пару лет сумел вытащить из нищеты, поделил на число работников и предложил каждому забрать свою долю. Похожим образом вскоре поступят со страной Чубайс с Гайдаром. С той лишь разницей, что спектакль под названием «ваучеризация» имел целью обобрать сограждан, превратить их в класс неимущих и бесправных, а Идиятуллин тем, кто решился хозяйствовать на земле самостоятельно, еще и рассрочку давал: заработаете — рассчитаетесь. Таким образом на базе одного совхоза в 1991 году родилось около 20 фермерских хозяйств, которые, пока других трясло, продолжали производить хлеб, молоко и мясо, занимались племенным коневодством.

Ни одного из тех хозяйств давно нет. Когда о гнезде улу-телякских «буржуев» узнали в республике, на ребят-фермеров, как волки на ягнят, набросились все — местная власть, пресса. Двоих-троих довели до петли. У братьев-хуторян незаконно конфисковали 138 жеребых конематок и угробили все поголовье. Один из них потом спился и умер, старшего разбил инсульт. А если бы их тогда поддержать, в районе теперь было бы на пять тысяч лошадей больше, замечает Идиятуллин.

Сломать не получилось только его одного. Шесть раз хозяйство жгли, если считать только крупные пожары. Дважды горела кормовая база, в октябре 2012 года в огне погибли запертые в конюшне 13 чистокровных верховых лошадей. Ущерб от того пожара составил 40 млн рублей. А Идиятуллин сейчас снова строит комплекс на 5,5 тыс. квадратных метров, ставит цель увеличить поголовье до пяти, а там и до десяти тысяч.

— Есть люди, готовые костьми лечь, но не отказаться от своей лжи и подлости, — внешне спокойно замечает он. — Ну и чего они добились? Я другим не стал, так же работаю, так же строю, так же предан лошадям. Сказать, что я тридцать лет занимаюсь селекцией, это еще скромно. Этой науки у меня бы не было, если бы я с пяти-шести лет не был привязан к лошадям.

С дистанции в космос пришлось сойти

«Лошадиный» ген, убежден Идиятуллин, достался ему по наследству от предков. Еще до войны с Наполеоном пращур по матери Ганий на лошадях добрался до Парижа и привез оттуда первый в Оренбургской губернии французский конный экипаж — считай, иномарку по тем временам. Дед по матери Кашшаф до революции держал столько лошадей, что никто не брался считать.

Десятый класс Хасан окончил в школе-интернате в Туймазах и неожиданно для всех написал заявление в Оренбургское высшее военное училище летчиков — то самое, где учился Гагарин. После медкомиссии и вступительных экзаменов из ребят из Башкирии остался он один. Летчика из него, впрочем, так и не вышло. На втором курсе Хасан получил травму позвоночника и учебу продолжил в Башкирском сельхозинституте, на агрономическом факультете. О решении сына в семье узнали только через полгода.

Дружбой с летчиками, парашютистами фермер дорожит со времен учебы в Оренбургском училище, он среди них свой мужик. Поэтому председатель Федерации парашютного спорта РБ Гайрат Манаев с удовольствием принял предложение провести чемпионат в Улу-Теляке. Место удачное. Идиятуллин усилиями своего хозяйства и на собственные средства подготовил две взлетно-посадочные полосы для небольших самолетов.

— Если сильно понадобится, то смогут садится и взлетать и большие лайнеры, — говорит Хасан Сагитзянович. — Полосы я укрепил, посеяв на них специальную траву.

В тот день на Улу-Телякском чемпионате было установлено несколько рекордов Башкирии по одиночным и акробатическим прыжкам. Разноцветье куполов в небе завораживало. Многие жители глубинки видели такое впервые. Действительно, подобные праздники надо выводить за пределы столицы, ибо пресыщенная публика мегаполисов успела потерять к ним интерес и сама желает выехать куда подальше на природу.

Были и сенсации. Конечно же, запланированные. Так, глава Иглинского района Гузель Насырова совершила в тот день первый в жизни прыжок.

— Давно мечтала прыгнуть, — сияя, говорит она. — Никакого страха! Познакомилась с родным районом с высоты птичьего полета.

Также первые прыжки совершили фермеры — сыновья Идиятуллина.

Михаил Кутузов смотрит на сельчан, а те — на него

Полководец с высоты четырехметрового пьедестала устремил свой взгляд в сторону села Улу-Теляк. В том же направлении глядят со взгорка маршал Георгий Жуков, генерал Минигали Шаймуратов, космонавт Юрий Гагарин, Герой Советского Союза Зоя Космодемьянская. И еще в этой компании пять знаменитых на весь мир людей. Не стану пока перечислять всех, сохраню некую интригу для тех, кто в тот день здесь не был, но планирует приехать.

Десять величественных бюстов людей, которые приумножили славу своей Родины, на постаментах, облицованных мрамором, выстроились в ряд преобразив околицу села. Теперь Улу-Теляк не назовешь забытым населенным пунктом на границе Башкирии и Челябинской области. Село в один день обрело известность.

— Мы приехали из Аши, на такие праздники всегда хочется выбраться всей семьей. Их ведь мало стало, — признается индивидуальный предприниматель Александр Майборода, который приехал с пожилой мамой, женой и двумя дочерьми. Они как бы заново открыли соседнюю Башкирию.

— Мы не ожидали здесь увидеть такое! — восхищается его супруга. — Такие красивые бюсты! Такие смелые парашютисты! Мои дочери-школьницы смогли как бы живьем увидеть сразу столько знаменитых полководцев.

Праздник близился к концу, гости разъезжались. Благодарили Идиятуллина, который устало присел на пенек под тенью липы.

— Хасан Сагитзянович, последний репортерский вопрос, — подсаживаюсь к нему. — У тебя успешное хозяйство, полторы тысячи голов лошадей башкирской породы, есть английские скакуны. Плюс десятки экзотических павлинов, медведи, волки. Затрат и без того много, а ты еще вложился в аллею, которая хозяйству не принесет ни копейки.

— Это ошибочное мнение, — тут же сбрасывает с лица усталость конезаводчик. — Да, деньги потрачены немалые. Бюсты заказывал мастеру в Ростове. По сто тысяч рублей за каждый. Расходы за доставку сюда, за строительные работы, за постаменты. Это несколько миллионов рублей. Не считая взлетных полос. Видишь вон тот танк Т-34 на берегу пруда? На нем красный флаг с серпом, молотом и звездой — знамя Победы. Вот это создает у меня и у моих детей особенное настроение, придает смысл нашей работе.

В Идиятуллине-бизнесмене проснулся советский романтик. Он в нем живет постоянно. Конечно, рыночнику несвойственно, казалось бы, тратить деньги на разные там аллеи. Но американский экономист Ричард Талер объяснил поступки таких людей в книге о новой поведенческой экономике, за которую получил Нобелевскую премию шесть лет назад. В экономике, особенно современной цифровой, человеческой психике свойственно допускать, утверждает он, иррациональные поступки, которые, однако, лежат в основе экономического устройства общества. Действительно, каким неинтересным стал бы мир, если бы любые решения человека были строго рациональными, без ошибок.

Когда такое сочетание иррационализма и рыночного расчета будет, как высшая идея, присутствовать во всей вертикали и горизонтали России, страну опять станут массово называть Родиной. Сказано на высокой ноте, но ничего не поделаешь — на этом настаивает герой этой публикации.

Фото: Анас ВАЛИУЛЛИН.