Слёзы боли и надежды

Беженцев, вынужденно покинувших свои дома на Украине, в ДНР и ЛНР, селят в пунктах временного размещения. Многие из них пытаются наладить свою жизнь, найти работу, оформить необходимые документы.

Людям часто требуется духовная поддержка и психологическая консультация, а некоторым — специализированная медицинская помощь, особенно в неотложных случаях. Они бесплатно получают лечение в клиниках республики, в том числе в Уфимской клинической больнице скорой медицинской помощи.

Пережившая две оккупации

— Была у нас учительница немецкого языка. Когда Мариуполь взяли гитлеровцы, она устроилась в городскую управу. И она мне говорит: «Анечка, пойдешь со мной, будешь работать — полы мыть». Вот так она работала — на немцев днем, а вечером на наших: передавала мне записки для партизан. Я вставала на коньки и бежала до зарослей тростника, где сведения ожидал партизанский связной. Однажды осколками от разрыва гранаты мне посекло руку и спину, — Анна Шевченко демонстрирует сухонькую руку, исполосованную белесыми шрамами.

Анне Иосифовне 89 лет. Сейчас она пациент Уфимской больницы скорой медицинской помощи. Диагноз — ущемленная грыжа. Тогда, в начале Великой Отечественной, как и многие горожане, рыла окопы, носила мины на линию обороны, а с оккупацией города немцами работала на партизанское движение.

— Я участник Великой Отечественной войны, а пенсия у меня 1700 гривен (3240 рублей. — Авт.), — рассказывает она, — все льготы украинские власти отобрали. Платежку коммунальную приносят, там 7 — 8 тысяч. Как жить с больной дочкой?

Анна Иосифовна расстраивается, и видеть, как ей горько от воспоминаний, невыносимо. Потому что ты уже знаешь, как одиннадцатилетняя девочка, уцелев от разрыва гранаты, попала под бомбежку, ее засыпало землей, как оставшиеся в живых ее откапывали. Отступая, немцы расстреливали старух и детей… Потом наступило долгожданное освобождение от немецкой оккупации, участие в восстановлении целых кварталов сожженных домов, взорванных предприятий.

Если бы она могла знать, что ужасы той войны ей вновь придется пережить… Отступая под напором российских войск, украинские националисты использовали те же приемы, прячась за спинами мирных жителей.

Два месяца Анна Иосифовна провела в бомбоубежище, и только когда российские войска отбили часть города, смогла покинуть Мариуполь, воспользовавшись гуманитарным коридором.

— Хлопцев попросила — они меня, лежачую, километр несли на руках до больших автобусов. Отвезли в Таганрог, где был организован пункт временного приема беженцев.

В Таганроге ей предложили поехать в Уфу. Она согласилась. И не прогадала. Условия размещения в Башкирии лучше, подход индивидуальный, население отзывчивое — в этом Анна Шевченко убедилась, когда случился приступ. Сразу после жалобы на боли в животе вызвали «неотложку», привезли в больницу скорой медицинской помощи с подозрением на аппендицит, обследовали, выявили грыжу с частичным некрозом, провели операцию, госпитализировали в отдельную палату, назначили необходимые реабилитационные мероприятия.

Обо всех перипетиях судьбы Анна Иосифовна рассказывает чуть глуховатым голосом — о Великой Отечественной, о жизни послевоенной, постсоветской, когда враз стала обузой для государства… Там много всего намешано. Но, невольно оценивая то, как жилось ей последние тридцать лет и как к ней относятся в Уфе, она отмечает, что разительное отличие — в человеческом подходе к ветеранам, к беженцам. Не удержавшись от нахлынувших эмоций, она с чувством восклицает: «Дай вам бог здоровья, дорогие мои ребята-доктора! Я так рада, что попала именно к вам…»

Обратного пути не будет

Тут надо уточнить: Анной Иосифовной занимаются несколько человек — заведующий отделением гнойной хирургии Руслан Ахмеров, заместители главврача Алексей Дмитриев и Ильдар Ишмухаметов. Это не свидетельство навязчивой опеки, это необходимость — кроме медицинских проблем есть масса других, ведь беженцы вырывались из-под обстрела неонацистов, не задумываясь о документах, деньгах, бежали, кто в чем был.

После выписки Анна Иосифовна собирается в Волгоград — там у нее сын, тоже беженец. Кто поможет купить билеты, посадит на поезд? А пенсию — новую, российскую — как оформить? Социальные проблемы решаются совместными усилиями ведомств и служб. Особую роль берут на себя республиканские министерства здравоохранения и семьи, труда и соцзащиты.

У Анны Шевченко своя сиделка — Алена Лобанова, волонтер. Она из Херсона.

— Мы с гражданским мужем пошли за гуманитарной помощью к Белому дому (имеется в виду здание Херсонской обладминистрации) к российским военным, — рассказывает Алена. — Попросили эвакуировать. Вскоре нам перезвонили и перевезли в Армянск. Там предложили ехать в Уфу. Решили, куда угодно, только не обратно. Нас, семнадцать человек, привезли в санаторий «Зеленая роща», потом в «Связист». У нас есть своя группа в соцсетях, и в ней я увидела объявление о том, что требуется помощник для бабушки после операции. Так я встретилась с Анной Иосифовной.

У Алены богатый бэкграунд: по образованию она ихтиолог-рыбовод, а еще окончила акушерские курсы, вела бизнес, работала горничной — повидала всякого на Украине. Возвращаться обратно не хочет. Ее уже приглашают на работу на уфимский мелькомбинат. Конечно, она понимает — забот немало: оформление гражданства, съем жилья. Опять же, зима не за горами, а одежды по сезону нет.

— Хочется сказать спасибо всем, кто нам помогал и помогает, — говорит Алена. — Мы настроились начать жизнь заново. А бабушка такая добрая, мы с ней сразу нашли общий язык.

Она обнимает Анну Иосифовну, обе плачут, не в силах сдержать эмоции.

Дарующие надежды

Руслан Ахмеров, заведующий отделением гнойной хирургии, рассказывает:

— Поступила Анна Иосифовна в экстренном порядке, с жалобами на сильные боли в животе. «Скорая» заподозрила аппендицит. При обследовании выявили ущемленную грыжу, бедренную, справа. Несмотря на солидный возраст, бабушка операцию перенесла неплохо.

— А ведь она и с ковидом сражалась год назад, — вспоминаю я.

— Железный человек, — соглашается Руслан Римович. — Три дня после операции проводилась интенсивная терапия в реанимационном отделении. После стабилизации перевели к нам. Слава богу, бабушка активизировалась, начала есть, встает, ходит. Молодец!

— Она ведь не первая больная из беженцев?

— У нас в отделении лежит еще одна больная с дивертикулитом, проще говоря, острым воспалением кишечника. На самом деле, там целый букет заболеваний, у нее даже похуже ситуация. Слишком запущено...

— Почему так? — интересуюсь у заместителя главврача Алексея Дмитриева.

— Длительный стресс часто приводит к обострению хронических заболеваний. Людям, долгое время не имевшим возможность получить квалифицированную медицинскую помощь, стараемся максимально помочь сейчас.

Доктор подчеркнул: «Максимально!» Излишнее уточнение: оценка усилий врачей читалась в глазах пациентки.