Тем не менее Архангельский район хорошо известен брату-туристу. Аскинская пещера ежегодно принимает в среднем 10 тысяч любителей природных красот. Зеркальный водопад у села Абзаново зимой превращается в хрустальный каскад — тоже интересное зрелище. В этом месте на берегу Инзера выстроились новые глэмпинги — значит, туризм в районе развивается.

Но не только природными достопримечательностями хорош район. У каждой деревушки своя богатая история, везде живут интересные люди, готовые рассказать о родных местах.

Вот, к примеру, село Красный Зилим отметило в 2022 году 270-летие. Своим появлением оно тоже обязано медеплавильному заводу. Здесь селились крестьяне, которых промышленники покупали в Тамбовской, Пензенской, Симбирской и Нижегородской губерниях, а вслед за ними приезжали другие.

На новых землях переселенцы разводили крепкие хозяйства. Прошло почти три века, а коренные жители Красного Зилима до сих пор сохраняют свой удивительный говор. Для человека приезжего, может быть, даже и не сразу понятно, о чем говорят люди. «Не говорят, а калякают», — поправляют нас знаменитые зилимские бабушки, артистки фольклорного ансамбля «Русские узоры».

В представлении зилимские бабушки не нуждаются. Как модно сейчас говорить, они давно стали брендом Архангельского района, да и всей республики. Принимали участие в крупных концертных программах, в фестивале «Сердце Евразии», пели вместе с Надеждой Бабкиной, когда она приезжала в Уфу. Прошлой зимой ездили в Москву на съемки передачи «Привет, Андрей!», о чем сохранили самые теплые воспоминания.

— К нам приехали с телевидения. Целый день снимали, а на следующий уж в Москву зовут. Так все быстро! Паспорта у нас спрашивают, а мы подумали, что мошенники, и паспорта не дали. А там, оказывается, билеты на самолет надо было покупать. Потом уж из администрации приехали, чтобы мы документы показали, — вспоминает вот уже тринадцать лет бессменная руководительница коллектива Валентина Степановна Швецова.

Ни у одной из артисток ансамбля нет музыкального образования, но у каждой — врожденный артистизм и певческий талант. Да и какие же это бабушки — красивые, мудрые, широкой души женщины, а как запоют — пробирает до мурашек.

Наша встреча проходила в местном клубе. Здесь даже организован небольшой музей ансамбля, история которого берет начало аж с 1955 года. За праздничным столом, который зилимские бабушки накрыли к нашему приезду (мы прибыли аккурат в день памяти Николая Чудотворца), льются песни и идут задушевные беседы. Ар­тистки вспоминают, как отпрашивались в клуб у супругов, а те отпускали крайне неохотно. С гастролей возвращались непременно с гостинцами, чтобы смягчить суровые мужские сердца.

С грустью рассказывают хозяйки, что молодежь покидает село, но радуются, что вот уже три года в Красном Зилиме принимает верующих новый храм. И тут же возмущаются, что прямо на площади перед ним установили вышку сотовой связи. Действительно, не очень украшает эта вышка площадь.

Сердцем общественной жизни села продолжает оставаться этот клуб. «Придем, попоем, и настроение лучше становится», — признаются они. Здесь также процветают народный фольклорный ансамбль «ЦветКалина» и детский фольклорный ансамбль «Забава», очень радует, что песенные традиции передаются молодому поколению. Не остались краснозилимцы в стороне и от специальной военной операции. Женщины плетут тут маскировочные сети, шьют теплые пояса, вяжут варежки и носки для бойцов. И ансамбль «Русские узоры», и многие другие жители села собирают средства для нужд СВО — словом, помогают чем могут. Если честно, то расставались мы с бабушками как с родными.

А вот село Кумурлы. Небольшое, с рядами аккуратных домов. По одной из версий, его название произошло от башкирского слова «күмер», что переводится как уголь. Говорят, что его раньше заготавливали в этих краях. Но местные произносят название на свой лад — Кумарлы.

Мы не просто так заглянули сюда, а в гости к Василе Камалтиновой, известной в этих краях мастерице башкирского костюма. Хотя она далеко не сразу пришла к этому ремеслу. После училища вышла замуж и уехала с мужем на Север, куда его направили по распределению после института. Думали, на три года, а задержались на тридцать лет. Там родились и выросли трое их детей. Пока муж был на работе, она вела хозяйство, воспитывала ребятишек, а в свободное время вышивала и вязала. Но пятнадцать лет назад супруги приняли решение вернуться на малую родину.

— Приехав, сначала занималась в самодеятельности. Потом познакомилась с Альбиной Исхаковой. Она и Гульгена Баймурзина открыли в Уфе студию «Сельтяр». Там мы занимались возрождением башкирского национального костюма. Вот это занятие оказалось по мне. Надо было осваивать и шитье, и бисероплетение, и вышивание, и ткачество, и войлоковаляние. Я ездила по районам к мастерицам, которые делились со мной опытом, — рассказывает наша собеседница.

Она демонстрирует нам свои изделия: платья, разнообразные нагрудники, другие элементы башкирского костюма. Работы богатые, выполненные уже уверенной рукой профессионала. Мастерица признается, что все изготовленные вещи для нее словно дети и она не готова расстаться с ними даже за деньги, особенно в первое время после «рождения». Нужно два-три года, чтобы настроиться на прощание.

Прежде чем взяться за работу, рукодельница сначала наводит исторические справки. Ведь нагрудники в разных районах Башкирии принято было изготавливать и даже называть по-разному: сакал, яга, сельтяр. Образцы находит в краеведческих музеях, а потом делает копии.

Василя Шайхетдиновна — постоянная участница ремесленных ярмарок, выставок, последняя из которых проходила во время Всемирного курултая башкир в декабре. Также она не пропускает международный конкурс мастеров башкирского национального костюма «Тамға».

В гардеробе супруга Вилюра Масалимовича много вещей, пошитых ее заботливыми руками. Просторные рубахи, штаны, головные уборы, которые было принято носить у башкирских мужчин.

— А он все это носит? — интересуемся с сомнением.

— Конечно, он даже полумарафон в Стерлитамаке летом в этой одежде бежал! — восклицает она.

Их семейному союзу вот уже 42 года. Познакомились в юности на занятиях по легкой атлетике, ходили к одному тренеру. Свадьба их состоялась, кстати, 8 июля, которое спустя много лет стали праздновать как День любви и верности. Тут выяснилось, что легкую атлетику супруги уважают до сих пор. Не пропускают марафоны и полумарафоны, колесят по всей стране и даже выезжают за ее пределы для участия: побывали в Финляндии, Эстонии, Турции, Белоруссии, Италии. Дистанции тоже выбирают серьезные. Вилюр Масалимович в свои 64 года меньше 20 километров не бежит, Василя Шайхетдиновна еще несколько лет назад бегала по десять километров и больше, и только в последнее время перешла на пятикилометровые дистанции. Супруг сейчас освоил лыжи, и в его спортивном календаре значатся все соревнования, которые запланированы нынешней зимой в районах республики. А она планирует его везде сопровождать. Чтобы поддерживать себя в форме, оба ежедневно наматывают километры вокруг деревни.
— Муж разделяет мои интересы, а я его, — резюмирует наша героиня. Так вот в чем секрет счастливой семейной жизни!

В 80-90-х годах XIX века латыши покидали Латвию, устремившись на территорию России в поисках свободных земель. В Башкирии новой родиной для них стал Архангельский район. Поначалу жили хуторами, а потом, когда в 1930-е годы создавался колхоз, избы свезли в одно место. Так село Максим Горький стало центром их компактного расселения, и до сих пор здесь живут потомки переселенцев. Здесь же создан Латышский историко-культурный центр, в который нам, к сожалению, попасть не удалось. Но зато нас гостеприимно приняли в максимгорьковской школе, где есть свой музейный уголок, посвященный в том числе латышской культуре.

Надежда Фрейман 22 года проработала директором этой школы и сейчас продолжает трудиться в ней учителем русского языка и литературы. Ее мама — русская, папа — латыш, предки супруга тоже из Латвии.

Прапрадед Надежды Викторовны прибыл в эти края в 1875 году, будучи ребенком, в это же время родители привезли сюда ее прапрабабушку. Повзрослев, молодые люди поженились.

— Семья жила сельским хозяйством, держали скотину. Было много детей. У моего деда было еще девять братьев и две сестры. В 1938 году их репрессировали за то, что жили в большем достатке, чем другие. Прапрадеда и одного из двоюродных дедушек расстреляли.

И только в 1958 году пришло известие, что они реабилитированы. Мой дедушка и его братья воевали в Великую Отечественную войну, четверо погибли. Дед вернулся с победой. Он всегда считал Башкирию своей родиной и очень трепетно относился ко всему, что его здесь окружало. Окончив всего один класс, был настолько математически одарен, что его отправили на бухгалтерские курсы. После войны работал учетчиком, бригадиром в колхозе, а перед пенсией просто рабочим. Я помню, что его обязанностью было возить хлеб из центральной деревни и собирать молоко с подворий. Дедушка любил землю, вырастил большой сад, где было много яблонь, груш, кустов смородины, единственный в деревне имел виноградник, занимался пчеловодством, — вспоминает Надежда Фрейман.

Предки мужа, как и ее, переехали в Башкирию в первую волну миграции. Семья чтит Рождество, которое латыши отмечают с 24 на 25 декабря, Пасху, день Мартыни в ноябре и, конечно, праздник Лиго. У них сохранилась традиция готовить к столу печенье с корицей и запекать мясо, так как настоящий латышский стол — это обязательно изобилие мясных блюд, и желательно с наваристыми соусами.

Ее коллега, заместитель директора школы и одновременно учитель начальных классов Ирина Хайсарова — чистокровная латышка.

— Из рассказов мамы я знаю, что наши предки приехали сюда прямиком из Латвии в 1886 году, а семья отца успела пожить в Нижнем Новгороде и только потом перебралась в Башкирию. Здесь им выделили земельные участки, жили своим трудом, зажиточно. В период репрессий дедушка по маминой линии был сослан в Томск и не вернулся, а дедушку по отцу расстреляли в уфимской тюрьме, — поделилась она историей своей семьи.

Ее мама работала в швейной мастерской, но очень любила петь. Продолжительное время она была участницей ансамбля латышской песни и выступала с коллективом на международном фольклорном фестивале «Балтика». В прежние времена в Максиме Горьком был и свой латышский оркестр. К сожалению, ни ансамбля, ни оркестра больше нет.

— Я вошла в башкирскую семью, и сохранить свои национальные традиции не удалось. Когда была ребенком, в нашем доме говорили только на латышском языке, я умела читать и писать на нем. Но со временем перешли на русский, по-латышски понимаю, но говорить не могу, — сожалеет Ирина Хайсарова.

По пути в деревню Абзаново мы увидели деревянную ограду вокруг огромной сосны. Это могила Абзана Уркеева, который жил на рубеже XVIII-XIX веков. Деревня носит его имя с 1795 года, когда он занял должность старейшины, а до этого называлась Якшембетово. Могила его до сих пор почитаема местными жителями, которые поддерживают на ней порядок.

В годы Гражданской войны в этих местах кипели ожесточенные бои. Рейд Блюхера продвигался из Белорецка через Архангельский район в Иглино. Но путь им преградили белогвардейцы, занявшие выгодные позиции на горе в окрестностях Абзаново. Они поливали красных огнем из пушек. Учитель абзановской школы Рауф Рахматуллин рассказал, что его тетушка 1905 года рождения вспоминала, как они отсиживались в подполе во время обстрелов. Оружие и снаряды того времени — не редкие находки в этих краях.

Сам Рауф Рахматуллин — коренной абзановец, учился в той же школе, где преподает сейчас историю. Окончил БГУ, молодым специалистом вернулся в родные пенаты и работает здесь с 1990 года. Еще в 1989-м в школе был создан музейный уголок, оставшийся без присмотра. Директор вызвал молодого педагога и поручил ему навести там порядок. Тот с энтузиазмом принялся за работу. И вскоре из уголка получился целый музей, ставший любимым детищем молодого учителя. Чего тут только нет — от костей древних животных до старинных украшений, найденных случайно. Десять лет назад на страницах нашей газеты выходил материал об этом музее. С тех пор ситуация изменилась.

К моменту нашего последнего визита у Рауфа Рахматуллина появились две новости, хорошая и плохая. Плохая заключалась в том, что музейную площадь в школе сильно сократили. А хорошая — что под музей решено выделить помещения в пустующем детском саду. И это правильно: музей действительно достойный и единственный в своем роде на весь район. Будете в этих краях, непременно загляните.