Заслонить меня может только Лев Толстой

— А как это вас избрали председателем правления Союза писателей? — спросил я Мустая Карима. — Вам же тогда было всего 32 года!
— Не всего, а уже! — засмеялся Мустафа Сафич.

* * *

Пришел как-то в театр, прохожу по рядам. Оказалось, что я должен сесть перед Мустаем Каримом.
— Здравствуйте, — говорю, — Мустафа Сафич! Я вас тут не заслоню?
— Меня может заслонить только Лев Толстой! — засмеялся он.

* * *

— А с Ахматовой вы были знакомы? — поинтересовался я как-то у Мустая Карима.
— Да, конечно. Приходилось бывать в общих компаниях.
— А напишете про нее воспоминания?
— С таким же успехом я могу написать про Карла Маркса, — засмеялся Мустафа Сафич. — Я столько раз видел его портрет!

* * *

Когда я перевел на русский язык эпос «Урал-батыр», раздал его всем своим друзьям и знакомым — чтобы они высказались, вдруг что-то не так написал.
Один башкирский писатель мне тогда сказал:
— Наконец-то я прочитал эпос.
Другой обрадовался:
— Наконец-то я понял, о чем он написан!
Писатель и переводчик Газим Шафиков огорчился:
— Теперь мой перевод все забудут!
Прошло десять лет. Однажды на большом собрании писателей наша известная литератор и общественный деятель Марьям Буракаева долго меня ругала за перевод. Она нашла в нем ошибку.
Я эту ошибку поправил за две минуты. Просто проглядел. Такое бывает.
Прошло еще пять лет, и другой известный литератор, Салимьян Бадретдинов, мне написал:
— Айдар, в твоем переводе есть досадные ошибки!
Правда, в чем конкретно эти ошибки выражаются, он так и не сказал.
Так что я жду, когда пройдет еще десять лет и кто-то из моих коллег снова меня покритикует.

* * *

Мы с поэтом Юнусовым стоим на балконе. Юнусов хмуро наблюдает людей, которые прогуливаются по улицам. Длинная мхатовская пауза. Наконец он не выдерживает и говорит с отчаянием в голосе:
— Ну вот зачем им здоровье? Они же не пьют!

* * *

— Я теперь стал человек мудрый и скромный, — задумчиво сказал поэт Азамат Юлдашбаев.
— Не против, если я тебя процитирую? — спросил я.
— Нет, конечно, — улыбнулся Азамат. — Только напиши, что я сказал — я теперь стал человек мудрый и поэтому скромный.

* * *

Знакомая семейная пара жалуется:
— Да знаем мы этот фонд. Мошенники! Мы собирали деньги на лечение ребенка, они под нас выбили три миллиона, а нам дали только сто тысяч, представляете?!
— И что, хватило? — родился естественный вопрос.
— Конечно, нет! — отвечает пара. — Мы только в Турцию съездили отдохнуть и кое-что из мебели купили!

* * *

Писательница Зухра Буракаева защищает своего знакомого:
— Ну и что, что он пишет примитивно о спектаклях! Зато он платит за все походы в театр. Вот ты когда платил за билеты?

* * *

Разговаривал с Зухрой Буракаевой об одном общем знакомом. Говорю ей:
— Многие годы знаю его как бездарного человека.
— Нет, он вполне состоялся, — возразила Зухра. — Он женат на очень красивой женщине!

* * *

Литературный критик Александр Гайсович Касымов рецензии писал так:
— Стихи, конечно, плохие, но вот эти — наименее отвратительные!

* * *

В 1989 году я работал на Ново-Уфимском нефтеперерабатывающем заводе и ездил домой на трамвае. И вот как-то стою на остановке, читаю повесть Довлатова «Иностранка» в журнале «Октябрь». В какой-то момент поднимаю голову, смотрю: остановка полна народу, и только вокруг меня пустота — это я так громко смеялся.

* * *

Мама выговаривает юной дочке:
— И вообще, Василиса, когда я была маленькой, у нас не было ни «Марса», ни «Сникерса», ни «Баунти», ни интернета!
— Шутишь! — удивляется Василиса, делая круглые глаза.

* * *

Одна знакомая поэтесса познакомилась с дамой по фамилии Капустян.
— А вы не родственница режиссера мультфильмов Капустяна? — заинтересовалась она.
— Нет, я русская, — сказала дама.
— Значит, это фамилия по мужу? — продолжала любопытствовать поэтесса.
— Нет, я из деревни в Ульяновской области. Просто у нас в сельсовете писарем был армянин, он всем выписывал паспорта на армянские фамилии. Говорил — не хочу быть единственным армянином в деревне.

* * *

— И вообще, Айдар, — сказал запальчиво поэт Иосиф Гальперин, — кто критикует Мандельштама, Пастернака, Бродского и меня, тот идиот и сумасшедший!

* * *

В 1990 году в Уфе случилась экологическая катастрофа — в воду попал фенол. Поэт Иосиф Гальперин тогда выступил на митинге. Поднял над головой дохлого попугая и говорит:
— Эта птица два часа назад была жива. Воду из крана выпила!
После этого сняли с должности первого секретаря обкома партии Хабибуллина.
В 2010 году случилось жаркое лето, загорелся торф, Москву окутало едким смогом. Гальперин, который теперь жил в столице, написал рассказ, как у него умер от этого смога попугай. Разместил его в интернете.
После этого сняли не только мэра Москвы Лужкова, но и президента РБ Рахимова.

* * *

Мы шли по Уфе с моим другом художником Римским и его дочкой Алисой. Она несла какую-то игрушку в руках, а мы разговаривали.
Впереди шла молодая женщина с маленьким мальчиком за руку. Он все время оглядывался в нашу сторону. Я даже подумал, какой культурный у нас город, даже если дети знают своих поэтов и художников.
Тут мальчик еще раз обернулся и закричал:
— Мама, смотри! Пикачу!

* * *

Работал я в конце 90-х в газете «Башкортостан».
Как-то подходит ко мне один агай, то бишь дядя, уважаемый человек, и говорит:
— Айдар, у тебя паспорт с собой?
— Нет, — говорю, — дома лежит.
— Принеси завтра, — говорит агай. — Мне надо.
— Ладно, — отвечаю.
Наутро он опять подходит:
— Принес?
— Забыл, — говорю. — Всю ночь стихи писал!
— А, да ты же поэт! — разозлился агай. — Ладно, нашел уже другого!
— А вам-то зачем? — спрашиваю.
— Да я кредит беру, мне поручитель нужен, — сказал агай и ушел.
Он взял с десяток кредитов, ни одного не вернул, а его поручителей таскали по судам. Так что иногда хорошо быть поэтом!

* * *

Встретил как-то уфимского поэта Айрата Еникеева. Он рассказал мне, как поругался с кем-то из своих знакомых.
— Да, — говорю, — здорово он вас оскорбил. Но вы в ответ его просто размазали по стенке.
— Это да, — отвечает Айрат. — Только ответ мне пришел в голову года через два. Тогда я просто промолчал. Наверное, только такие люди — с поздним зажиганием — и становятся писателями. Если бы я сразу ему ответил, стал бы я так изощряться!

* * *

У поэта Рината Юнусова был друг по кличке Кидала.
— А почему его так зовут? — заинтересовался я как-то.
— Потому что он всех кидает, — сказал мне Ринат.
— Так он и тебя может кинуть, — уди-
вился я.
— Нет, не кинет, — сказал Юнусов. — Мы же друзья!
Однако прошло совсем немного времени, и Ринат претерпел из-за своего друга массу неприятностей, а потом и вовсе умер в 48 лет.
Прошли годы. Я спросил у своей троюродной сестры Тансулпан Буракаевой:
— А почему твою подругу называют Кристина Амбре?
— Потому что она говорит правду, а этого никто не любит!
— Но ты не боишься, что у тебя будут из-за нее неприятности?
— Нет, мы же друзья!

* * *

Знакомая медсестра удивляется:
— Такое ощущение, что человеку, чтобы стать нормальным, надо заболеть СПИДом. Они все такие духовные — книжки читают, о душе думают, совестливые сплошь!

* * *

Знакомый рассказывает — обсуждали на работе, кого сократить. Кто-то стал говорить:
— Давайте уволим вот эту, она такая дура!
— Где же она найдет себе работу? — ответили ему. — Давайте лучше уволим такую-то — она умная, не пропадет!
— Ее и сократили! — возмущенно сказал знакомый.

* * *

Художница Вероника Павленко написала мне письмо:
— Десять лет вас читаю и наконец поняла, что вы все время шутите.

Эти тексты являются вымыслом, не более того.