Не искать виноватых

Очередная волна обсуждения темы травли поднялась в России после трагедии в брянской школе, куда девочка принесла отцовское ружье и расстреляла одноклассников, а потом свела счеты с жизнью. В Башкирии подобных громких случаев в последние годы не было, но резонансных историй тем не менее хватает.

С трагедией в Брянске Башкирию в чем-то роднит, например, случай в Иглино в апреле этого года, где 13-летняя девочка напала с ножом на своих одноклассниц (к счастью, они выжили). И в том, и в другом случае школьницы пронесли оружие в школу мимо ничего не заметивших охранников. Причем металлодетектора, который мог бы засечь опасные предметы, в обеих школах не было. С этого — вопроса внешней безопасности — как правило, и начинают разбираться компетентные взрослые, взваливая вину за случившееся на школу или охранные предприятия. На этой волне в образовательных учреждениях спешно ставят «рамки», закрывают калитки на замок и создают прочие преграды для скулшутеров.

Вопрос безопасности в детских учреждениях действительно стоит остро, вот только вторая волна резонанса неизбежно приоткрывает более глубокие причины трагедии. Да и травля, надо сказать, далеко не всегда, а скорее, в крайних случаях приводит к отчаянным поступкам ее жертв.

Министерство образования и науки Башкирии приводит неутешительные цифры. Опрос, в котором приняли участие более 123 тысяч детей республики, показал, что с травлей приходилось иметь дело 37 процентам из них, а 11 процентов (13,5 тысячи!) были ее жертвами. Чаще всего пострадавшие сталкиваются с оскорблениями (26%), унижением (16%) и кибербуллингом (12%). Травят детей по большей части в школе или социальных сетях.

Далеко не все случаи выходят за пределы образовательного учреждения: в 2022 году в минобразования поступило 15 официальных обращений по фактам буллинга, на ноябрь 2023-го — 25. По каждому из них создавались рабочие группы, которые выезжали на место и работали и с агрессорами, и с жертвами.

Предотвращать случаи травли на местах, по логике вещей, должны школьные психологи, но они есть не в каждой школе: в Башкирии на 1300 образовательных учреждений приходится 950 психологов, да и те не всегда имеют профильное образование. Впрочем, сегодня везде есть помощники директоров по воспитанию, и определенная нагрузка в этом отношении ложится на них. Во всяком случае, они знакомы с алгоритмами действий при буллинге, и к ним чиновники от образования сегодня советуют обращаться в случае конфликтов.

Еще одна превентивная мера связана с современными технологиями. Это АИС «Деймос» (в переводе с латинского — «ужас»), в которой сегодня каждая школа имеет личный кабинет. Эта система анализирует аккаунты учеников в соцсети «ВКонтакте» и выявляет случаи вероятной агрессии, отправляя данные в личные кабинеты, куда имеют доступ школьные психологи, или в правоохранительные органы, если есть признаки возможного скулшутинга. Пока система работает в пилотном режиме.

В мае этого года при Курултае была создана рабочая группа по профилактике случаев травли, задача которой — с разных сторон проанализировать явление и выработать меры по его искоренению. С избранием нового депутатского корпуса ее возглавил Айбулат Хажин, ушедший с поста министра образования и науки республики, а спектр вопросов расширился: теперь группа рассматривает не только буллинг, но и в целом девиантное поведение детей и подростков.

Кстати, в скором времени депутаты должны расширить полномочия детского омбудсмена Ольги Панчихиной. Она будет иметь право по инициативе родителей участвовать в переговорах сторон конфликта, а также обращаться к депутатам с инициативой проводить парламентские расследования или слушания по фактам нарушения прав и интересов детей.

Справедливости ради скажем, что Ольга Юрьевна всем этим занималась и раньше, но теперь ее действия получат законные основания.

— С началом учебного года мы получаем обращения от детей и родителей еженедельно, — рассказала уполномоченный по правам ребенка в РБ Ольга Панчихина нашему корреспонденту. — И постоянно выезжаем на консилиумы в школы.

Стараемся услышать обе стороны конфликта, чтобы помочь разрешить ситуацию максимально продуктивно и ребята смогли учиться в спокойной атмосфере. В ряде случаев это удается, иногда жертва травли все-таки переходит в другую школу.

Нередко получаем коллективные обращения, когда группа родителей просит перевести одного возмутителя спокойствия на домашнее обучение. Здесь тоже стараемся решать вопрос на месте, ведь скорее всего эта мера, как и перевод в другое учреждение, едва ли решит проблемы хулиганства.

Ольга Панчихина уверена: любой конфликт можно было бы разрешить в стенах школы на раннем этапе, ведь все это происходит на глазах учителя. Он видит, как дети общаются друг с другом, на нем — ответственность за сплочение коллектива. Вот только часто педагогам, загруженным дополнительными часами и отчетами, проще не замечать происходящее. Тут бы с основной работой справиться, какое там воспитание…

А некоторые и сами выступают в роли агрессора. Как, например, в одной из школ Башкирии, где всеми уважаемый учитель наотрез отказался преподавать предмет мальчику, который якобы плохо себя вел. Школьная администрация, пойдя у него на поводу, составляла для ребенка специальное расписание, чтобы он учился у другого педагога. И это тоже ненормально. Как сохранить баланс между высокой ответственностью и таким хрупким сегодня статусом педагога — вопрос серьезнейший. И решать его, очевидно, будут еще ох как долго…

— С пятого по седьмой класс меня травили одноклассники, — рассказала Диана Б. из Уфы (имя изменено по просьбе девушки). — Девчонки оскорбляли словесно, мальчишки допускали физическое насилие: могли тянуть меня за ноги в разные стороны, таскать за волосы. Я была «белой вороной» — отличница, занималась танцами и при этом на все реагировала очень остро, была плаксивой. Чуть что — жаловалась родителям и учителям, пыталась отбиваться от обидчиков, но это только еще больше их провоцировало. Легче стало только тогда, когда нашу параллель расформировали по профилям. Среди новых одноклассников я наконец-то нашла друзей, и то, что они относились ко мне с вниманием и уважением, немного помогло мне поднять себя и в своих глазах, и в глазах окружающих.

Психологи констатируют: все ребята, которые подвергаются буллингу, имеют заниженную самооценку. Причем у агрессоров, самоутверждающихся за счет слабого, ровно та же проблема. Помощь требуется и тем, и другим. А корень зла нужно искать в семье. Психологические проблемы у ребенка возникают тогда, когда родители не общаются с ним, не интересуются его проблемами, не поддерживают. Задача родителей — подготовить к жизни своих детей, научить их справляться с трудностями и неурядицами, стать той опорой, без которой очень сложно пережить взросление.

Когда рядом нет значимого взрослого или хотя бы друга, которому можно доверять, когда нет полезного дела, которому подросток мог бы посвятить часть своего времени, жди беды. Сегодня эти вопросы отчасти помогают решить детские общественные пространства, открывшиеся в республике под эгидой уполномоченного по правам ребенка в РБ.

Если вы стали жертвой травли или от неё страдает ваш ребёнок,

можно получить консультацию по круглосуточному телефону доверия 8-800-2000-122.